Ее любили все - [74]

«Как леди Макбет… то есть наоборот… – Она рассердилась на себя. – Черт, что за дурацкая писательская привычка ко всему тащить литературные реминисценции! Покажите мне еще хоть одного человека, который на берегу океана, стоя на ветру, будет вспоминать ехидную строчку из письма Пушкина: «Ветер стоит такой, что вырвет рога у Дмитрия Нессельроде»… а, черт!»

Она отступила от багажника – и почти тотчас же увидела Дмитрия Каверина, который стоял неподалеку и с сожалением глядел на нее. Позади него в тени была видна Надя, и лицо у нее было еще более сокрушенное, а губы подрагивали, словно она была готова заплакать.

Подрагивали точь-в-точь так, отметила про себя наблюдательная Виктория, как когда Надя смотрела на портрет убитой Евгении там, в каравелле.

– Нехорошо копаться в чужих вещах, Виктория, – сказал Дмитрий, дергая щекой. – Нехорошо!

– Ты сначала объясни, как у тебя в багажнике оказались детские пальцы, – ответила Виктория и поудобнее перехватила ломик.

Супруги обменялись растерянным взглядом.

– Так, – сказал Дмитрий. Очень деловито, спокойно и хладнокровно. – Она одна, нас двое. Надо как можно быстрее кончать и возвращаться в дом.

– Ты все-таки догадалась, – вздохнула Надя, доставая с полки с инструментами какую-то длинную и чертовски опасную (как сообразила Виктория) железяку. – Очень жаль, Виктория. Честно, я так хорошо к тебе относилась…

– Стоять!

Нет, никогда Виктория не радовалась так, как сейчас, услышав этот голос. Правда, к «стоять» Кирилл прибавил кое-что еще, позаковыристее, но это совершенно неважно.

Дмитрий шарахнулся. Надя обернулась и со страхом посмотрела на Кирилла, который стоял на пороге гаража, нацелив на них ружье.

– Кирилл… Да вы что… – пролепетала она.

И даже улыбку изобразила вполне натуральную, надо отдать ей должное.

– Кирилл! – заверещала Виктория. – Не слушай их, стреляй! Они убийцы! Они больные! Стреляй, не слушай их!

– Кирилл, не надо самосуда! Отдайте ружье!

Это Кошкин, который только что появился в гараже в сопровождении Макса и критика. За Максом, спотыкаясь по снегу в тапочках, бежала Ира, без шубы, без шапки, и в глазах застыл ужас.

Дмитрий дернулся в сторону Виктории, и Кирилл, не став гадать, что бы это значило, выстрелил. Каверин взвыл и осел на пол. Из простреленной ноги текла кровь.

– Дима! – взвизгнула жена, бросаясь к нему. – Димочка! – Чуть не плача, она обернулась к Кириллу, в ее глазах стояли слезы. – Вы – животное! Убийца!

Кошкин отобрал у Кирилла ружье и подошел к Кавериным. Завидев его, Дмитрий как-то сжался, а Надя, которая перевязывала ногу мужа своим шарфом, приподнялась.

– Они сумасшедшие, они сумасшедшие! – скороговоркой, взахлеб твердила она, указывая на Кирилла и Викторию. – Они все нам подбросили! Это они, они!

– Ну да, а убить вы Викторию Александровну обещали так, для развлечения, – усмехнулся Кошкин. – Что у них в багажнике? – спросил он у писательницы.

– Окровавленный брезент, – ответила Виктория. – И еще я нашла там отрубленные детские пальцы. Думаю, они и есть маньяки, которых ловил ваш коллега. Другого объяснения у меня нет.

Дмитрий взвыл и вцепился в жену.

– Я не хотел… – проскулил он. – Я ни в чем не виноват! Я вообще… невменяемый… Меня нельзя судить…

– Димочка, Димочка, – бормотала она, гладя его по плечу, – Димочка, не надо, пожалуйста! Димочка!

Гараж меж тем наполнялся народом. Одной из первых прибежала Илона Альбертовна в криво надетой шляпе из каракуля, потом Наталья Алексеевна, Лиза, которая помогала идти хромавшему Филиппу… Кошкин покосился на присутствующих, вполголоса попросил Макса и Льва стеречь убийц, а сам отошел к их машине.

– Имейте в виду, – задорно крикнула Надя, – я буду все отрицать!

Кошкин посмотрел на содержимое багажника, вытащил из кармана платок, с его помощью приподнял брезент, увидел лежащие под ним пальцы и потемнел лицом.

– Это что, это они? – шептала Илона Альбертовна. – Боже, какой кошмар! Мне бы и в голову не пришло!

– Он сказал: голос по телефону, – пробормотал капитан. – И еще: это мое дело, а не твое. – Он повернулся к Виктории. – Анонимный звонок, вот в чем дело. Толя узнал голос женщины, которая выдала по телефону человека, которого он потом убил на допросе. И хотя улики были налицо, исчезновения детей не прекратились. Это вы подставили того несчастного, – Кошкин поморщился, – подбросили ему один из трупов… Что, Толя тогда слишком близко к вам подобрался?

– Не говори с ним, Дима! – взвизгнула Надя.

– Нашу машину запомнил свидетель, чтоб ему пропасть, – простонал Дмитрий Каверин, судорожно сжимая и разжимая пальцы. – Все газеты напечатали данные… И Надя сказала – надо найти козла отпущения… А тот человек вернулся после отсидки… Жил в соседнем дворе… все родители запретили там гулять своим детям… Почему бы не сделать доброе дело? Перенесли труп на пустырь, потом Надя позвонила и сказала, что видела, как тот тащил тело… Ух, как быстро ваши тогда примчались! Волокли его, я помню… по ступеням… кого она назвала… и пинали… – Он хихикнул, и от этого хихиканья у всех присутствующих пошел мороз по коже.

– Это вы убили Толю? – мрачно спросил капитан.

– Куда нам было деваться, – с горечью ответила Надя. – Он все смотрел на меня за ужином… так смотрел… И на Диму косился… Потом ко мне подошел, слава богу, никто не видел, стал спрашивать про мой звонок… Я притворилась, что не понимаю, о чем речь, и ушла… Но проблему надо было решать.