Ее худший кошмар - [3]

— Я к вам даже пальцем не притронусь, клянусь! Я просто должен вам кое-что сказать. Перейдите на эту сторону, чтобы я мог кое-что шепнуть. Это займет всего минутку.

Чтобы схватить ее за горло или уложить в больницу, как это случилось, когда она впервые встретила его в Сан-Квентине, потребуется даже меньше минуты.

Вновь взяв ручку, она ответила размеренным тоном, который всегда приберегала для своих подопечных.

— Вы же знаете, что я не могу этого сделать. Так что скажите то, что вы хотите сказать, прямо здесь и сейчас. Мы занимаемся с вами уже две недели.

Он повернулся и посмотрел вверх, на камеру видеонаблюдения. Всякий раз, когда она встречалась с заключенным, сотрудник исправительного учреждения в одной из соседних комнат наблюдал за ходом процедуры по телевизору. Заключенные думали, что за ними следят лишь из соображений безопасности, но подобные беседы также записывались. Видеозапись давала ей возможность проанализировать мельчайшие детали телодвижений, что являлось, помимо манеры речи, главной целью ее исследований.

— Я не могу, — настаивал заключенный. — Не перед камерами. Если я это сделаю, я мертвец.

Кто-то убедил его. Эвелин ничуть в этом не сомневалась.

Хотя, учитывая умение подопечных лгать, она легко могла ошибаться. Не исключено, что он просто все придумал.

— Но кто может вам навредить? — Она наклонилась ближе. — И как?

Эвелин изучала личность Хьюго Эвански с тех самых пор, как три месяца назад, в ноябре, был наконец открыт Ганноверский дом. Он был одним из первых психопатов, переведенных сюда, и набрал 37 очков из 40 по так называемому доработанному опроснику Хэара для выявления психопатии. Однако если посмотреть на него или поговорить с ним, никому бы и в голову не пришло, что этот человек способен на убийство. С самого начала он казался Эвелин умным, покладистым и, главным образом, вежливым. Иногда он даже был готов ей помочь.

От этого ей было слегка не по себе, но будь у нее среди психопатов, изучать которых она приехала на Аляску, друг, им бы точно был Хьюго. Может, именно поэтому она была готова поверить ему, невзирая на то, что он совершил в прошлом, и то, что ей довелось пережить самой.

— Но я ведь был прав насчет Джимми, не так ли? — сказал он.

Полтора месяца назад он предупредил ее, что один заключенный собирается повеситься на простыни. Если бы не Хьюго, Джимми Уайз сейчас был бы мертв.

— Да, но вы не требовали, чтобы я рисковала жизнью, чтобы получить эту информацию.

— Потому что Джимми не угрожал мне!

— А кто вам угрожает сейчас?

Зажмурив глаза, он ударил лбом по стеклу. Эвелин ждала.

— Что я могу сделать? — спросил он после долгой паузы. — Как мне заставить вас поверить мне? Чтобы вы согласились поговорить со мной наедине?

Он задушил пятнадцать женщин и покушался на ее жизнь. А значит, он ничего не может сделать, потому что Эвелин не настолько глупа, чтобы вновь подвергать себя опасности.

— Извините, — сказала она. — Мне действительно очень жаль.

Его взгляд упал на четырехдюймовый шрам на ее горле.

— Значит, это из-за него?

Эвелин потрогала рубец. Что ж, в некотором смысле, Хьюго прав. Но ее позабавило, что он взял на себя личную ответственность за свое поведение в тот день, когда они встретились. Она могла бы напомнить ему об этом, но ее больше интересовало то, что он хотел ей рассказать.

— Да. Именно.

Поднявшись со стула, он прошелся по всей длине крошечной комнатушки, которая была «его» половиной места их обычных встреч, — этакий аналог «кушетки психоаналитика».

— Я никогда не допущу, чтобы с вами что-нибудь случилось, — сказал он, — если только смогу.

— А как же то, что случилось в Сан-Квентине?

В этот раз она не смогла сдержаться…

— Тогда я вас не знал. Теперь же все по-другому.

Да неужели? Вот в чем вопрос.

— Я ценю вашу заботу, — ответила она, что вовсе не значило, что она передумала.

Он замер на месте и повернулся к ней лицом.

— Вы не понимаете. Вам угрожает опасность. Она угрожает нам всем.

Тревога в его голосе и выражении лица заставили волоски у нее на руках встать дыбом. Неужели именно этого он и добивался? Решил запугать ее? Она была вынуждена признать, что своего он добился… но лишь потому, что выбрал эту тактику до 1 января. И он казался таким убедительным, таким искренним.

Видимо, даже ее все еще можно ввести в заблуждение…

Взяв со стола блокнот и ручку, Эвелин встала.

— Боюсь, нам придется закончить наш сеанс рано. Вы просто одержимы… Что бы ни было причиной вашего возбуждения, мы вряд ли сможем достичь результатов.

— Подождите! — Он бросился к стеклу. — Эвелин!..

Услышав, что он окликнул ее по имени, как будто они с ним были хорошие знакомые, она от удивления разинула рот. Впрочем, Хьюго тотчас поспешил исправить свою оплошность.

— Доктор Тэлбот, выслушайте меня. Пожалуйста. В этой тюрьме содержатся психопаты, верно? Мужчины, которые не знают ни сомнений, ни раскаяния.

Она не ответила, не сочла нужным. Он говорил очевидные вещи.

— Я пытаюсь сказать вам, — Хьюго взглянул на камеру, — что не каждый убийца в Ганноверском доме находится взаперти.

Что-что, а такое она не ожидала услышать.

— О чем вы говорите?

— Это все, что я скажу. Если только… Если только вы не согласитесь поговорить наедине. Я объясню, что я узнал, что видел и слышал. И я не трону вас даже пальцем.