Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва? - [4]

Ай-да болельщик! Все видел, все помнил, все знал. А ведь и в самом деле Стрельцов за товарища заступился. Через два года, в 89-м, Валентин Иванов подтвердил рассказ минчанина в беседе с корреспондентом журнала «Спортивные игры» почти в тех же выражениях: «Был там один защитник, фамилии даже не вспомню, который так меня допекал с первых же минут, что, как говорится, хоть стой, хоть падай – бил по ногам без всякого зазрения совести. Боролись за верховой мяч, и он буквально нокаутировал меня, ударив локтем в солнечное сплетение. Подходит Эдик, а я не то что привстать – воздуха глотнуть не могу. Он посмотрел на меня и отошел. А через минуту-другую Эдика судья удалил с поля. Стрельцов, который никогда не грубил на поле, по-своему расплатился с хулиганом его же способом. Геройство? Нет, конечно… Он вступился за товарища, не за себя. Стрельцов, когда ему втыкали, как у нас говорят, по обеим, не отвечал. А тут – за товарища… Закон дружбы был для него свят…»

Взгляд сквозь темные очки

Свой взгляд на вещи изложил в объяснительной записке на имя начальства арбитр Шляпин: «На 14-й минуте первой половины игры между командами „Торпедо“ Москва – „Спартак“ Минск за нетактичное поведение, выразившееся в замахе на игрока № 3 „Спартака“ т. Иванова (однофамилец торпедовца Валентина Иванова. – А.В.), мной был предупрежден игрок № 9 „Торпедо“ т. Стрельцов.

На 21-й минуте этой половины игры Стрельцов был удален с поля, причиной удаления было следующее: Стрельцов, идя с мячом в центр поля и видя, что его пытается атаковать игрок № 5 „Спартака“ Артемов, пустил ногу поверх мяча на колено Артемова. В результате чего Артемов получил травму колена…

В перерыве я зашел в комнату врача, где Артемову оказывалась медицинская помощь, и выяснил, что у Артемова ушиб колена со ссадинами от шипов».

Объективности ради судье следовало рассказать и о художествах минских защитников, но тогда пришлось бы объяснять причину своего бездействия. К чему головная боль. Так истинные насильники предстали жертвами. И наоборот.

Протоколы собрания торпедовского коллектива, объяснительная записка Шляпина и заявление Стрельцова, в котором он, не отрицая своей вины, просил оградить себя в будущем от грубых и провокационных действий защитников, легли на стол футбольных руководителей. Об их вердикте вы знаете.

Так справедливо ли был наказан Стрельцов? Если рассматривать его проступок изолированно, вне контекста времени, гуманного, доброго, либерального к заплечных дел мастерам, профессионально делавшим свое черное дело, – вполне. Шляпин, каравший в тот день избирательно, если только усмотрел в действиях Стрельцова в игровом единоборстве с Артемовым злой умысел, обязан был его изгнать. Вопросов нет. Не может быть претензий и к властям, соответственно отреагировавшим на объяснения арбитра. Впрочем, за преднамеренную грубость, повлекшую за собой травму футболиста, можно было наказать и построже. Все это так, если бы только руководители были последовательны и принципиальны всегда и во всех случаях. А случаев аналогичных было немало. Увы и ах. Реальная картина слишком далека от идеальной.

Почивающая Фемида

Я проанализировал все удаления в классе «А» и реакцию на них компетентных футбольных органов за период с 1954-го по 1958 год – пятилетие, совпавшее с первым периодом футбольной деятельности и творчества Эдуарда Стрельцова. За это время судьи изгнали 45 футболистов. Нарушений, превышавших по степени тяжести Стрельцовское, я насчитал 28. Что ни говори, формально Стрельцов сфолил в борьбе за мяч. Подобных стыков лицом к лицу в каждом матче видимо-невидимо, судьи относятся к ним с пониманием (футбол – не балет), порой штрафуют, еще реже прикладывают «горчичник», удаляют в исключительных случаях. Другое дело руко(ного)прикладство в неигровой обстановке, или, как пишут арбитры в протоколах, «после остановки игры». Такие действия и футбольный и процессуальный кодекс квалифицируют как хулиганские. Их-то за пять лет набралось около трех десятков. Вру, значительно больше: 28 раз за это удаляли. Как часто прощали – знать не дано. Нарушения вопиющие, бесчеловечные, среди них и «удар в лицо головой», и «удар кулаком в лицо, пошла кровь», и «умышленная грубость, соперник потерял сознание», и многое другое в том же роде. Реакция СМИ и властей на все эти варварские действия такова:

1) В одиннадцати случаях центральные газеты, включая «Советский спорт», об этих безобразиях даже не упоминали, будто их и вовсе не было.

2) В пятнадцати – информация подавалась на уровне констатации факта: «С такой-то минуты из-за удаления X команда осталась в меньшинстве». Или: «За грубость был удален с поля (вариант – судья вынужден был удалить с поля) имярек». Только двум потасовкам с участием игроков сборной СССР было уделено несколько строк.

3) Никого из хулиганов хулиганами не назвали.

4) Фемида, обрушившая свой гнев на торпедовского центрфорварда, пребывала в течение пяти лет в состоянии летаргического сна: 12 злостных нарушений из 28 остались безнаказанными – без дисквалификации! 11 футболистов дисквалифицировали на одну игру, четверых – на две и только одного, в кровь разбившего головой лицо соперника, – на три матча.