Ёдок - [109]

Магер молчит. Молчание знак согласия.

Киса накрывает на стол. Ложится рядом с Магером. Она немногословна, и это мне нравится. Красивая! Оказывается, женщины ртом могут не только минет делать, но и молчать.

Я разливаю дозы смерти.

– За что пьём? – спрашивает Магер.

Я встаю с кресла.

– Девушки прелестны! – говорю, а сам смотрю на кису. – Не замечать этого – быть влюблённым болваном.

– Поехали! – смеётся Магер.

У кисы на лице не отображается ни одной эмоции. Похуй!

Астрологи… Звёзды… С ними не поспоришь… Эпизод постановочный. Роли распределены.

– Поехали, – повторяю. И накатываю дозу.

***

Просыпаюсь в кресле. Еле живой.

Утро. Светает. Понимаю, спал как убитый. Умер вчера за столом.

Смотрю на диван. Магер и киса спят в обнимку. Дышат оба.

Жизнь пока преобладает над смертью.

Я одеваюсь, иду домой.

Оставшуюся дозу смерти прихватываю с собой из холодильника.

9 февраля 2015 год

Criticism

Описывать, разукрашивая, добавлять краски, загонять в рамки, заниматься ретушью действительности, по моему мнению, на это способен не каждый прозаик. Забавная игра в приличных людей – не материться вслух – меня, например, раздражает. В мыслях многоточие не поставишь. Язык самому себе не отрежешь. И лучший способ избавиться от накопившегося негатива – выплеснуть всё на бумагу. Конечно, сделать это нужно не просто так, как будто ты подтираешься в туалете, а аккуратно, художественно. Серьёзный читатель понимает, обращаясь к контркультуре, к примеру, что мир не создан из одних удовольствий. Он создан из дерьма, где для всех существуют свои маленькие удовольствия. И дерьмом может быть не только говно собачье, в которое порой вступаешь на детской площадке – неприятно и мерзко, – но и такое казалось бы безобидное чувство – как любовь. Если эта любовь к деньгам, спешу сказать, к обогащению. Богатство – первый признак алчности. А алчность никогда не теряет аппетит. И трудно представить, когда говорят, что надо иметь талант, чтобы быть успешным предпринимателем. Не верю я этому. Деньги и талант, по моему субъективному мнению, несовместимы. А если совместимы, то ненадолго.

Я заметил, кстати, одну закономерность. Она влияет на автора. Косвенно либо непосредственно прямо. Хороший текст, ровный и пустой, обычно никак не влияет. А вот там, где приходится выворачиваться наизнанку, – со временем получаешь пинок под зад. Поэтому не удивительно, что многие пренебрегают правдивым словом. Как будто экономят деньги. И когда я слышу, что творчество не меняет жизнь, оно доставляет удовольствие, мне хочется опровергнуть это утверждение: всё как раз наоборот. Хотя, с другой стороны, соглашусь, сам процесс создания текста – это удовольствие для автора. Получается, что продукт творчества – он не может быть «для кого». И «для себя» не может быть. А сам творческий процесс – да, это кайф! Хочется… Как секс, как любовь это… к женщине, к своему ребёнку…

Прозаик… Да, есть такая профессия – сидеть за письменным столом. Что-то писать. Но не писатель сам ценен, а его читатель. Умение читать и понимать – дорого стоит! Читающих много, понимающих единицы. И чем сложней проза, глубже, нелицеприятней – тем меньше у неё читателей, тем меньше понимающих текст. И так в любом виде творчества. Современное искусство – это индивидуальность художника. Та самая, которая теряется в глобализации и масскульте.

Сам я тоже являюсь читателем и зрителем. По-видимому, я посредственный критик, выражусь так. Не скажу, что плохой. Ибо, когда я читаю, смотрю кино, слушаю музыку или рассматриваю фотографию, то руководствуюсь двумя критериями: есть мурашки на коже, нет мурашек на коже. Всё! Третьего не дано.

Любое искусство – это особая форма цинизма. Но в литературе этот цинизм приобретает особый оттенок: это сознательное пренебрежение к обществу, нравственными нормами поведения. Так сказать, словам не обязательно верить. А читать надо, чтобы убедиться во лжи окружающего общества.

Ложь и правда. Самые наиважнейшие на сегодняшний день темы. В мире, когда происходят информационные войны, ни добро и зло, как мы привыкли, воюют между собой, а ложь и правда выходят вперёд в смертельной схватке. Они определяют будущее, за кем пойдёт общество. Роберт Шекли говорил: «Самое обидное, что в информационной войне проигрывает тот, кто говорит правду. Говорящий правду ограничен только ей. Лжец может говорить что угодно».

Подмена ценностей приводит к насилию. Мы часто видим, как эротика подделывается под порнографию, порнография маскируется под эротику; добродетель подделывается под национализм, национализм маскируется под добропорядочность; чувства, когда за всем этим наблюдаешь, остаются прежние. Я тоже ненавижу и люблю. Но моя любовь и ненависть не распространяются подобно холере, чумы или Эболы. Я локален. Моё поле-боя – бумага. И вот во всей этой вакханалии – литература хороша уже своим фактом существования в большей мере, чем другие виды искусств, потому что может учить; она принадлежит языку, которым мы владеем лучше всего. Ты не просто смотришь или слушаешь – чтение помогает развиваться всему человеческому телу и духу. То есть литература вроде внутреннего органа: сердца, мозга, печени или души; она часть духовной составляющей; она как бы есть, но не очень тебя напрягает. То, что в любой момент одним из этих органов можно воспользоваться в полной мере, очень согревает, хочется сказать в самом конце.