Единый поток жизни - [26]

"Ночи он имел привычку провождать без сна, а ложился на рассвете. Упражнением его были в ночное время молитвы с поклонами, но при том не хладные молитвы были, но самые горячие, от сокрушенного сердца происходили, так что иногда и гласно вопиял он: "Господи, помилуй! Господи, пощади!", и присовокуплял еще: "Кормилец, помилуй!". Сам же главою ударял о пол. Все же сие происходило в нем от великого внутреннего жара И любви к Богу. Но также в самую полночь выходил в переднюю келию, пел тихо и умиленно псалмы святые. Замечательно, когда он был в мрачных мыслях, тогда пел псалом: "Благо мне, яко смирил мя еси", и прочая. Когда же в ведренных мыслях, пел псалмы: "Хвалите Господа с небес", и прочие утешительные псалмы, и всегда со умиленными слезами и сердечным воздыханием... В толшевском монастыре в полунощное время один около церкви обхаживал и перед всеми дверьми с коленопреклонением молился и горячо слезы проливал, чего я зрителем бывал".

Так и молитвенную жизнь великого Оптинского старца Макария (1788-1860) изображает нам его биограф, один из учеников его по Оптину:

"По временам старец приходил в состояние духовного восторга, особенно при размышлении и беседе о неизреченных судьбах Промысла Божия, Его великой и присносущной силе и Божестве; тогда запевал он одну из своих любимых церковных песен, как, например: "Покрываяй водами превыспренная своя, полагаяй морю предел песок" (ирмос на Рождество Богородицы), или песнь, в которой с такой глубокой силой и вместе краткостью выражено таинство Святой Троицы: "Придите, людие, Триипостасному Божеству поклонимся", и прочая. В Великий Четверг сам певал посреди церкви песню: "Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный..." , и как певал! Казалось, что слово "вижду" имело в устах его прямое значение и что пение выражало лишь то, что на самом деле видели его душевные очи. Старческий голос дрожал от волнения чувств, слезы катились но бледным ланитам, и сердца слушающих проникались умилением..." [38]

Подвиг любви св. Тихона Задонского с трогательной простотой описан тем же Чеботаревым; его сила сострадания, его ласковость к людям, его активная щедрая и продуманная помощь, которая многих пострадавших от тяжких бедствий (пожара, неурожая и т. п.), ставила опять на ноги, его смиренная любовь.

"Он с охотой внимал Гласу вопиющих к нему: питал сирот и беззащитных, милосерд был к нищете и убожеству; словом, он все раздавал, как-то деньги, кои из казны получал, и что привозили к нему старшины донских казаков; также из городов Воронежа и Острогожска благородные и купцы богатые присылали немалое количество денег, но он не только деньги, но и самое белье раздавал, а оставалось лишь то, что на себе имел, и хлеб, который посылали благожелательные господа помещики, но и того еще недоставало: он покупал и раздавал. И одежду, и обувь получали от него бедные и неимущие, для чего покупал он шубы, кафтаны, холст, а иным хижины покупал, иным скотину, как-то: лошадей, коров, и оными снабдевал их. Мало сего, даже и деньги занимал. Когда все раздаст, скажет мне: "Пойди, пожалуй, в Елец и займи денег у такого-то купца; я отдам ему, когда из казны получу, а теперь у меня нет ничего; вот приходит бедная собратия ко мне, и отходит без утешения; жалко мне и смотреть на них". Иногда и то бывало, что приходящему бедному и откажет, но только расспросит, откудова и какой человек; на другой день приходил в сожаление, призовет меня и скажет: "Вчера отказал я такому-то бедному; возьми деньги, пожалуй, отнеси ему — так, может быть, и утешим его". И всем бедным, приходящим к нему, весьма удобный был приступ. Смиренномудрие в нем было удивительное: из приходящих поселян стариков сажал при себе и с ними ласково и много разговаривал о их сельской жизни и, снабдя их нужным, отпускал их радостными. Также близ монастыря живущих экономических бедных крестьян, а паче вдов и сирот, он на своем коште содержал, и за них подушные и прочие казенные подати платил, хлебом кормил и одеждами одевал их; словом, во всех нуждах помогал им. Знаменательно было: в который день приходящих бедных более бывало у него и когда больше раздаст денег и прочего, в тот вечер он веселее и радостнее был; а в который день мало или никого не было, в тот день прискорбен был... Также и прохожие, на работу идущие крестьяне в случае, если иной из них дорогой заболеет, у него спокойное пристанище обретали. Он сам успакаивал их, даже свою подушку и колпак приносил им, и пищу понежней приказывал готовить для них, чаем раза по два и по три на день сам поил их, по часу и более сидел подле них и ободрял их приятными и благоразумными разговорами. Некоторые из них умирали: он христианское и сосстрадательное попечение имел о них, чтобы больного напутствовать святыми Тайнами, при таких случаях сам присутствовал и при погребении бывал. А которые выздоравливали, отходили в путь с награждением, куда кому следовало".[39]

В какой простоте и с какой непосредственностью это делается и как эта простота высока духовно!

Сонмы святых и праведников христианских окружают нас на протяжении веков с самого начала проповеди христианства. Они - живой ответ на эту проповедь, семена ее, взошедшие обильно и принесшие многократный плод. Они поэтому — живое доказательство для нас, что есть сила Божия, преображающая нашу немощь, что есть Божественная Действительность, ибо не из себя эти праведники и святые живут, а из Божьей силы. Вот почему Православная Церковь (как и Католическая) такое большое значение придает святым, существованию святых: все дары благодати, которые они получили, - Божий, Божие достояние, не их, святых, собственность, но они свидетельствуют нам о Боге, они сами стали живым достоянием Божиим, Его слава и сила сияют в них — в терпении, уничижении и радости - и они зовут нас к Нему. Недаром это понял и один из духовных руководителей французского протестантизма, пылающий духом Евангелия, Вильфрид Moнo (Wilfred Monod). Ρ своей вышедшей в 20-их годах этого века книге La nuée des témoins (Облако свидетелей) он развивает на ряде примеров — некоторых, взятых из близких нам времен, мысль высказанную в Посл, к Евреям: "Окруженные таким облаком свидетелей, будем и мы с терпением проходить нредтоящее нам поприще" (Евр 12; срв. 11. 40). Все более теперь и многие представители протестантского мира начинфют понимать великое значение святых и святости, как живых свидетелей о Боге из среды братьев наших. "Так да просветится свет ваш перед людьми..." - эти слова Христовы, несмотря на все крайнее смирение святых, осуществляются ими в их жизни. Святые вместе с тем... ведут нас к единству.