Единственный принцип - 2 - [6]

Захарий строго придерживался данного обещания, день за днем следуя за своим поводырем. Он стал усиленно питаться при каждом удобном случае, старался хорошо отсыпаться в теплых постелях, предоставляемых ему за достойное вознаграждение, беспрекословно выполнял все прочие указания Гонзы. Вскоре даже тяжелый мешок у него за спиной перестал вызывать вполне естественное и в более мирные времена беспокойство, настолько непринужденно странникам удавалось избегать неприятностей на своем пути. И только одно обстоятельство не совсем устраивало молодого монаха, — за все время ему ни разу не удалось разговорить своего спутника. Они обменивались лишь короткими фразами, непосредственно связанными с путешествием, а каждая попытка человека завязать более обстоятельный разговор всякий раз наталкивалась на стену молчания. Всем своим видом Гонза давал понять, что не намерен делать для человека больше, чем он пообещал. И только когда спустя много дней они повстречали на своем пути необычных пилигримов, гном занервничал и наконец–то посчитал нужным кое–что объяснить.

— Ты хорошо разглядел их? — спросил Захария Гонза, когда они достаточно далеко отошли от сурового вида мужчин, совершенно не походивших на измученных долгими странствиями паломников. Получив утвердительный ответ, гном продолжил. — Запомни их как следует и постарайся никогда не попадаться им на глаза. Это волуны.

— Я бы многое отдал, чтобы увидеть весь этот сброд, жующим одуванчики, — ляпнул Гонза, заслышав о своих соплеменниках, которых он презирал еще сильнее, чем людей. Захарий же отнесся к этим словам совершенно серьезно, восприняв их как еще одно неоспоримое подтверждение того, о чем он прочитал в книгах настоятеля. Он тут же поспешил вернуться к недавнему разговору, дабы у гнома не осталось никаких сомнений в том, что он не клюнул на столь примитивную уловку.

ГОСТЕПРИИМСТВО КОРОЛЕЙ

Король Фердинанд отличался от большинства своих коллег по ремеслу. И дело было не только в молодости. Он действительно обладал многими достоинствами, отличавшими настоящего правителя от временщика, заполняющего своим присутствием на сцене истории определенный временной промежуток, необходимый для появления более значимой фигуры. Когда кто–то высказывал свое мнение о нем, то практически всегда начинал со слов «он не…», вольно или невольно выделяя его из общей массы таких же вершителей судеб своих подданных и не только. Он был не глуп, не тщеславен, не жесток и так далее, в том же духе. Тем, что данный ему от природы ум использовался в достаточной степени и по прямому назначению Фердинанд был обязан своему наставнику Леону Боргу, опекавшего его с первых дней жизни, еще в те дни, когда в этом и не было никакой необходимости. «Этот мир создан именно для тебя. Но беда в том, что точно также думают еще тысячи людей. И у них есть на это такое же право, как и у тебя», — одна из первых фраз Борга, во многом определившая сознание будущего короля. Желание же противопоставить себя всем своим конкурентам в борьбе за обладание миром если когда–либо и присутствовало, то очень быстро было подавлено суровыми методами воспитания, практиковавшиеся по отношению к собственному сыну его коронованным отцом. Обычно подобные методы дают только один из двух результатов: в человеке развивается жестокость, как ответная реакция, или терпимость, основанная на осознании правомерности подобной методики воспитания. Наследному принцу повезло, — то, что пытался своими воспитательными мерами втолковать ему отец, очень скоро нашло свое подтверждение в реальной жизни. Устоявшиеся в нем привычки помогали Фердинанду достаточно легко справляться с возникающими проблемами, что не могло не понравиться юноше. Особенно, если учесть, что дети других знатных особ выглядели на его фоне совершенно беспомощно. Тут бы и зацвести во всей своей красе тщеславию, но парню опять же повезло, хотя в данном случае подобным утверждением можно было и поспорить. Долгое время Фердинанд выглядел физически слабее своих сверстников, и только поддержка Леона и собственное упорство позволили принцу изменить ситуацию. С тех самых пор он прекрасно понимал, что у всего есть своя цена.

В общем, казалось бы, у него есть все, чтобы спокойно унаследовать власть в двадцать три года и не согнуться под навалившимся бременем государственных забот. Беда в том, что вот тут то и кончалось его везение. Последние двадцать лет своего правления отец Фердинанда вел изнурительную войну, бравшую паузу лишь для коротких передышек и хотя бы частичного восстановления затраченных сил. Разоренное и наполовину истребленное население, пустая казна, потрепанная, голодная и, как следствие, недисциплинированная армия, — вот то, что досталось Фердинанду. Первым и вполне естественным желанием было тут же прекратить эту войну, смысла которой он никогда не мог понять, не смотря на все старания отца и его генералов. Но первым предложить мир, означало признать себя побежденным. А побежденных во все времена ожидала незавидная участь. Измотанные не меньше, а то и больше твоего, противники, приняв предложение мира за проявление слабости, назначат слишком высокую цену. Высокую, потому что теперь любая цена для Фердинанда была высокой, — вялотекущая война обойдется ему куда дешевле, чем желанный мир. Несмотря на все проблемы, молодой король и не думал опускать руки или, того хуже, сорваться. Каждый день, каждый час его жизни проходил в поисках выхода из сложившейся ситуации. В том, что этот выход существует, Фердинанд ни секунды не сомневался. Но вот то, каким образом король пришел к решению своей самой важной проблемы, явилось для него полной неожиданностью.