Единственный мужчина - [25]

— Как в начале девятнадцатого века, — сказала Лэнни, равнодушно зевнув, и потянулась. — Ребята все будут во фраках с белыми бабочками. Так что я думаю тебе лучше выбрать одно из тех платьев с оборками, там, в конце. Но, имей в виду, если захочется в туалет… намучаешься.

Глаза Пенни разбежались от обилия нарядов и она с трудом остановила выбор на темно-зеленом платье с многоярусными волнистыми юбками и без каких-либо видимых средств поддержки.

— А где же корсаж? — спросила она. Лэнни озадаченно хмыкнула.

— А я почем знаю. Думаю, когда ты его наденешь, оно примет нужную форму. Имей в виду, подол будет тебе немного длинноват. Постарайся не наступать на него, когда станешь танцевать. А то вмиг останешься без юбки.

Представив себе эту картину, Пэнни мысленно содрогнулась.

— Что еще я должна иметь в виду? — немного придя в себя спросила она.

— Не очень многое, — пожала плечами ее собеседница. — Когда наступит время ужина, распорядитель будет оглашать имена приглашенных. Тебе надо будет взять под руку своего кавалера и вместе с ним проследовать к столу. Затем, когда начнутся танцы, у тебя будет такая программка, куда ты будешь заносить имена пригласивших тебя кавалеров. Этикет требует протанцевать с каждым хоть раз. Но особо не беспокойся… К полуночи все будет уже не так помпезно. Все разбредутся по углам, будут обниматься на мосту через пруд и все такое… Любовные игры, одним словом.

— Шутишь, — недоверчиво воскликнула Пенни.

— Все это — ерунда, — заметила Лэнни. — Но, думаю, тебе понравится. Главное — подцепить какого-нибудь симпатягу на весь вечер…

Скорее взволнованная, чем успокоенная поручениями своей наставницы, Пенни уже через полчаса спускалась по лестнице в вестибюль. То, что она увидела, бросив взгляд в массивное зеркало в позолоченной раме, убедило ее, что время не потрачено даром. Выглядела она великолепно. Лэнни потрудилась на славу. Уложила ей волосы, придав им форму короны. Нашла в своей шкатулке ожерелье с топазами в золотой оправе. Платье, вызывавшее поначалу столько сомнений, сидело как влитое. И все-таки Пенни испытывала некоторую неловкость. Ей казалось, что декольте слишком велико и из его глубокого выреза выступает слишком много обнаженного загорелого тела. А кроме того сложная конструкция юбок — настоящий кринолин, заставляли двигаться с осторожностью, чтобы ненароком не задеть какую-нибудь фотографию в серебряной рамке или не уронить одну из многочисленных фарфоровых безделушек, заполнявших дом.

Сдерживая дыхание, Пенни плавно скользила по лестнице, не обращая внимания на заполнявших вестибюль гостей.

— Что за очаровательный сюрприз! — добравшись наконец до нижних ступенек услышала она рядом с собой знакомый чуть хрипловатый голос.

Смущение охватило ее — прямо перед ней возвышалась ладная фигура человека, которого она безуспешно и так долго ожидала.

— Джон Миллер, — в замешательстве произнесла Пенни.

— К вашим услугам, мадемуазель, — картинно склонившись к ее руке, ответил он. — Чем могу служить? Не желаете ли бокал шампанского? Или распорядиться подать вам какой-нибудь коктейль? Не пожелаете ли, чтобы я вышел за дверь, а вы захлопнете ее у меня перед носом на виду у всей округи? Или вы ограничитесь тем, что поколотите меня?

На какое-то мгновенье желание Пенни поступить именно таким образом чуть было не взяло верх в ее смятенной душе, но затем благоразумие все же возобладало. Помещение уже было почти заполнено приглашенными и глухой гул от их голосов поднимался вверх под высокие своды вестибюля. Отшить сейчас Миллера означало вынести себе в глазах общества безапелляционный приговор. Двери всех домов закрылись бы перед ней в одночасье. Если она и дальше собиралась жить среди этих людей, она должна была не нарушать правил приличия. Даже с Джоном Миллером. Не ради него, нет, ради себя. Ради собственной репутации. «Итак, будем милы и вежливы», — подумала она. Любезно улыбнувшись, понизив голос и ничем не выдавая охвативших ее чувств. Пенни спросила:

— Это ты все подстроил, да? Скромная улыбка мелькнула на устах ее собеседника.

— Давайте скажем так — я использовал свое влияние, — в его голосе прозвучали нотки самодовольства.

— Мне кажется, что хлопоты не стоят результата, — процедила Пенни сквозь зубы.

— Ну, я бы не сказал, что они того не стоили, — ответил Джон, мило улыбаясь величественно проплывавшей мимо пожилой даме. — Мне хотелось поговорить с тобой. Пенни.

— Тогда тебе следовало бы зайти ко мне в прошлый понедельник, как обещал, — с обидой возразила девушка.

Выражение лица Джона, когда он вновь обратил взгляд на Пенни, стало жестким, даже хищным.

— Ах да, — пробормотал он с сожалением. — Но тогда бы наша стычка состоялась бы на твоей территории. И условия диктовала бы ты. А я люблю себя ощущать хозяином положения.

— Правда? Как мило. Но там, откуда я приехала, считается крайне неприличным напроситься в гости и не явиться, — в ее голосе прозвучала неприкрытая досада.

— Да что ты говоришь? — голос Джона был ласков, как майский ветерок. — Ну а тут, откуда я родом, считается крайне неприличным хлопать дверью перед чьим-нибудь носом, независимо от того — звали его в дом или нет.