Единственный мужчина - [21]

«Дорогая мама!

Я пишу, чтобы сообщить тебе действительно необычные новости. Сразу после твоего отъезда я получила известие, что отец мой умер, оставив мне небольшое наследство в Южной Каролине — дом и десять акров земли. Я ощутила острую необходимость побывать в этих местах, и вот я здесь! Более того, я приняла решение оставить работу в Сиднее и провести тут год или более. Мне всегда хотелось ощутить себя настоящим художником, и, думаю, такая возможность мне теперь и представилась.

Знаю, ты не одобришь моего решения. Оно импульсивно и непродуманно и совсем не отвечает твоим представлениям о том, что я должна делать. И в то же время — это именно то, чем бы мне хотелось заняться сейчас больше всего на свете. Ты никогда ничего не говорила мне об отце, и это заставляло меня ощущать свою неполноценность. Теперь здесь, в Америке, я наконец-то чувствую себя по-другому. Возможно, мне удастся узнать что-то и о нем.

Но есть и нечто другое, о чем тебе следует знать. Разыскивая паспорт, я наткнулась на свидетельство о моем американском гражданстве. Это было для меня полнейшей неожиданностью. Я никак не могу взять в толк — зачем, получив его для меня, ты все это от меня скрывала. Полагаю, ты думала, что двойное гражданство мне пригодится, но почему я никогда не слышала об этом? В этом деле должен был принимать участие отец, и следовательно, ты поддерживала с ним связь уже после того, как вы расстались. Хотя ты всегда уверяла меня, что не имеешь понятия, где он и что с ним. Думаю, пришло время поведать мне правду о том, что произошло между вами. Я понимаю, что он как-то обидел тебя, может быть, оставил, но, как бы он ни поступил, он был моим отцом. И поэтому я имею право знать правду.

Надеюсь, ты не подумаешь, что я тебя бросила. Не усматривай предательства в моих словах и поступках. В конце концов, мне уже двадцать четыре и я имею право на собственную жизнь. Но, пожалуйста, верь, что всегда и везде я твоя любящая дочь.

Пенни

Р. S. Люди здесь очень милые, за исключением моего соседа Джона Миллера. Только потому, что он богат и красив, он пытается командовать всеми окружающими. Я его терпеть не могу».

Поставив точку, Пенни дважды или даже трижды перечла написанное, а затем аккуратно сложила листок и опустила в конверт.

— Вот и все! — сказала она своему отражению в зеркале. — Теперь, действительно, все пути назад отрезаны.

Волнующее чувство внутренней свободы охватило Пенни. Она совсем не испытывала страха за свое будущее. Напротив, она вся была охвачена радостным возбуждением.

«А теперь — скорее на почту!»

Запечатав письмо, она вышла из дома и устремилась по дороге, ведущей к Уотерфорд-холлу. «Как прекрасно все-таки — жить!» — подумала она.

Пенни пришла в полный восторг, увидев наконец аллею миртовых деревьев, обрамлявших задворки хозяйского дома. Их цветы белые, сиреневые и нежно-розовые — разноцветными огоньками сверкали на фоне тускло-коричневых зарослей кизила. «Но наступит время — и зацветет кизил, — подумала Пенни умиротворенно. — И она увидит это буйное цветение будущей весной». Протянув руку. Пенни прикоснулась к шершавой коре кизила, стараясь представить, как он будет выглядеть во время цветения. Жаль, что ее натянутые отношения с Джоном Миллером не позволяют обратиться к нему за советом — как разбить свой собственный сад. Вспомнив о своем недоброжелателе, она заспешила. Ей не хотелось, чтобы кто-либо видел ее возле его дома. Оглядевшись по сторонам, Пенни решительно свернула на главную дорогу.

Минут через двадцать она добралась до Кларксвилля.

Хозяйка почты, пухлая седовласая женщина с огромными клипсами в ушах встретила ее доброжелательной улыбкой.

— Здравствуй-здравствуй, — сказала она, отрываясь от кроссворда. — Готова поспорить, что ты та самая австралийская девушка, что поселилась в Мерривилле. Верно?

— Да, — согласилась Пенни.

— Добро пожаловать в графство Уильямсберг, — продолжала она добродушно. Меня зовут Бетт Энн Соммерс. А как вас звать-величать?

— Пенни Оуэн, — ответила девушка, протягивая ей свою корреспонденцию.

— Оуэн, — повторила Бетти Энн. — Да, кажется, Вильма Кокс говорила мне об этом. Чем могу служить, мисс Пенни?

— Пожалуйста, мне нужны марки для этих писем.

Бетти Энн водрузила на нос висевшие до этого на цепочке очки и внимательно посмотрела на конверты. Шевеля губами, она вглядывалась в адреса.

— Рекламное агентство Глисон, Сидней, Австралия. Это будет стоить двадцать пять центов. А это что такое? Миссис К. С. Оуэн, до востребования, Лиссабон, Португалия. Родным пишете, дорогая?

— Да, — подтвердила Пенни, слегка смутившись от заданного ей вопроса. Маме.

— О Господи, Португалия! Что же она там делает?

Пенни подумала, что любознательная почтмейстерша начинает действовать ей на нервы. Но ничем не выдавая своего раздражения, принялась добросовестно объяснять суть дела.

— Она в отпуске. В трехмесячном отпуске, впервые за многие годы работы. Решила провести его в Европе.

Бетти Энн удовлетворенно кивнула и наклеила по марке на каждый конверт.

— Хотите надолго задержаться в наших краях? — продолжала она допрос. — Я так думаю потому, что вы купили здесь дом.