Единственный мужчина - [14]

Пенни достала из кармана фрагмент карты графства, где точкой был отмечен родительский дом.

— Это где-то рядом? — задумчиво спросила она. — Но, к сожалению, ни на одной из проселочных дорог я не нашла указателей. Это примерно в миле от Кларксвилля. Местечко называется Мерривиллем.

— Мерривилль? — такой обычно самоуверенный, Джон теперь, казалось, был потрясен. — Ты не ошибаешься?

— Так отмечено на карте, присланной адвокатом. Видишь? А в чем собственно дело?

Джон уставился в клочок бумаги, недоверчиво сжав губы.

— Мерривилль? — еще раз ошеломленно переспросил он. — В Мерривилле отродясь не жили никакие Оуэны. Болван адвокат что-то напутал.

— Не кипятись, Джон. — Пенни сделала попытку успокоить своего собеседника. — Адвокат ничего не напутал. Видишь ли, оставшись одна, моя мать вернула себе девичью фамилию. Поэтому я с рожденья — Оуэн. А у моего отца другая фамилия.

После этих слов в столовой повисла зловещая тишина. Казалось, словно бы порыв холодного осеннего ветра остудил теплоту взаимного доверия, которое понемногу установилось между собеседниками. Наконец Джон нарушил тишину, но теперь его голос звучал так отчужденно, бесстрастно и холодно, как будто он впервые видел Пенни.

— Как звали твоего отца?

— Эллиот, — произнесла Пенни отчетливо. — Уильям Эллиот.

— Что?

Его вопрос больше напоминал крик, похожий на рычание, а звон подскочивших от удара кулаком по столу тарелок окончательно потряс девушку.

— Ч-ч-то такое, — прошептала она.

— Эллиот, — снова прорычал Джон. — Ты — дочь Уильяма Эллиота.

Пенни, вздохнув, кивнула.

— Ты знал его?

— Да, — тихо ответил он, но теперь в его голосе различалось явное раздражение.

Лицо Пенни просияло. Казалось, яркое солнышко осветило умытую дождем траву. Она протянула Миллеру руки.

— Расскажи мне о нем, каким он был, — в голосе девушки слышались несвойственные ей просительные нотки.

В ответ Джон, скрипнув зубами, отодвинулся от нее.

— Ты не любил его? — вздрогнув спросила Пенни, беспомощно опустив руки.

Джон открыл было рот, но, увидев необычно тоскливое и тревожное выражение на лице девушки, которое она и не пыталась скрыть, остановился и поморщился.

— Да, уж, не могу сказать, чтобы он мне безумно нравился. Нов этом нет ничего особенного. Кстати, многие в наших краях считали его прекрасным человеком. Просто меня поразило открытие, что ты — хозяйка Мерривилля. Кажется, ты говорила, что собираешься там остановиться?

Пенни кивнула, и глаза ее радостно заблестели. Затем в них вдруг промелькнул испуг.

— Что-то случилось? Этого нельзя сделать? Хулиганы учинили погром или произошло что-нибудь еще ужаснее?

— Гораздо хуже, — мрачно ответил Джон. — Я не хотел тебя расстраивать, Пенни, но есть нечто, что ты должна узнать, прежде чем ехать туда.

— Что? — почти крикнула она, вскакивая на стуле. — Что я должна знать о Мерривилле?

— Дом сгорел дотла, — прямо сказал Джон. — Разве адвокат не сообщил тебе об этом? Пенни не смогла больше сдерживаться.

— Сгорел? Как? И мой отец… — рыдания не позволили ей договорить.

— Твой отец погиб в огне, — угрюмо сообщил Джон.

— Боже мой! — едва выдохнула Пенни и, теряя сознание, рухнула на стул.

Окружающие предметы утратили для нее свою ясность, и перед глазами встала пелена тумана…

Только через несколько минут она начала приходить в себя. Тут девушка увидела Джона, стоящего рядом с ней. Салфеткой он вытирал ей глаза, держа наготове стакан холодной воды.

— Прости, — прошептала она. — Просто я не ожидала ничего подобного. И подумать не могла, что…

— Послушай, — перебил ее Джон и протянул ей стакан. Затем он вернулся на свое место во главе стола. — Тебе вовсе не следует взваливать это себе на плечи. Ты говорила мне как-то, что была бы не прочь избавиться от этого наследства. Мерривилль граничит с моими землями, и я охотно приобрету его. За хорошую цену. Тебе не надо будет даже ехать и смотреть на все это, потому что…

— Нет! — отказ девушки прозвучал твердо.

— Я должна увидеть это место, Джон. Я хочу знать, где жил мой отец, как бы ужасно ни выглядело это сейчас. И ничто не остановит меня. Стоило мне тащиться в такую даль, чтобы вернуться домой, даже не ступив ногой на землю предков.

Лицо ее собеседника было мрачнее тучи. Минуту он хранил молчание, что-то обдумывая, а затем заговорил ровным голосом:

— Хорошо, бери свои костыли, и мы поедем туда. А потом, когда ты все увидишь, я отвезу тебя в, мотель.

Больше он уже не пытался уговаривать ее остаться в его доме, отметила про себя Пенни. Теперь он вел себя как человек, который как можно скорее старается сбросить с себя груз неприятных обязанностей. Прошагав через комнату, Джон придержал перед ней открытую дверь, но даже не обратил внимания на то, какого труда ей стоило проковылять по коридору к выходу из дома. И все время, пока они неслись по дороге к Мерривиллю, его лицо сохраняло безучастное выражение.

К удивлению Пенни, Джон отправился в путь не по шоссе, а выбрал извилистую грунтовую дорогу, начинавшуюся прямо на задворках Уотерфорд-холла. Эта странная дорога петляла среди полуразвалившихся коптилен и сараев, затем они проскочили ветхий деревянный мост, переброшенный через затянутую тиной и водорослями протоку. Окружавшее их безмолвие нарушали лишь ровный гул мотора да шорох камышей.