Единственный истинный король - [10]

– Это мы с тобой, – сказала Агата, указывая на пузыри.

– Это не мы, – возразил Тедрос. – Мы с тобой не такие маленькие, живём на земле, а не в воде, и дышим воздухом.

Агата повернулась к нему, отвлеклась всего на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы волшебство исчезло – рыбки разлетелись в разные стороны, а их чешуйки потеряли цвет.

– Впрочем, не так уж это всё и удивительно, – заметил Тедрос. – Впервые я попробовал обратиться к рыбкам желания после смерти отца, и они вдруг показали, как я плачу в объятиях Ланселота. Того самого Ланселота, который погубил моего отца. По-моему, эти рыбки просто чокнутые.

– Или твоя душа тогда жаждала получить нового отца, а Ланселот был тогда ближе к тебе, чем кто-нибудь другой, – не согласилась Агата. – И вовсе они не чокнутые. Картина, которую они нарисовали, имеет смысл, она показала, каким образом мы можем успеть к Софи.

– Съёжиться до размеров муравья и левитировать туда внутри водяных пузырей? – поморщился принц. – Я же говорю, это бред. И, между прочим, мне вообще не хотелось обниматься с Ланселотом. Никогда…

Но Агата больше на него не смотрела, она наблюдала за рыбкой, которая превратилась в белоснежную стрелку, направленную на Тедроса. Да-да, прямо на него.

– Твоя очередь, – сказала Агата.

– Ну-ну, сейчас они покажут, как я пеку пирожки с начинкой из Змея, – фыркнул Тедрос, неохотно опуская в пруд палец.

Ничего не произошло. Вместо этого рыбки теснее сбились вокруг своей рыбки-стрелки, продолжавшей упорно указывать на руку Тедроса.

– Я же говорил, что они чокнутые, – с удовольствием повторил принц.

– Не чокнутые, – возразила его принцесса. – Просто палец не тот. Смотри.

Действительно, рыбки желания указывали на другой палец Тедроса.

На тот палец, на котором было кольцо короля Артура.

Когда Тедрос понял это, сердце у него чаще забилось в груди, и он, не говоря больше ни слова, опустил этот палец в тёплую воду, неожиданно почувствовав при этом ледяной холод, начавший стремительно распространяться вокруг из гравированных на кольце насечек…

Над прудом сверкнула ослепительная вспышка.

Принц и принцесса удивлённо взглянули друг на друга.

– Что это было? – спросил Тедрос.

Теперь рыбки, тесно сбившись, словно склеившись друг с другом, закружили вокруг стального кольца, принялись целовать его крохотными ротиками. И в момент поцелуя каждая рыбка вспыхивала, словно заряженная какой-то неведомой волшебной силой. Вскоре рыбки стали напоминать всё быстрее кружащие в темноте звёздочки. Тедрос всё ждал, когда же рыбки рассеются, чтобы начать рисовать картину, но вместо этого они всё теснее слипались друг с другом, всё плотнее прижимались всей своей массой к кольцу. Затем они медленно заскользили по ладони Тедроса… по его запястью…

– Погодите! – ахнул он и попытался выдернуть из пруда руку, но Агата вовремя ухватила её и удержала на месте, и огромная стая рыбок поползла из воды, облепляя локоть Тедроса, его предплечье, подмышку…

– Отпусти меня! – крикнул Агате Тедрос.

– Поверь мне и не дёргайся, – ответила она.

Скользкая масса забралась Тедросу на плечо, пролезла на шею, поднялась до подбородка. Склеенные друг с другом рыбки становились на воздухе прозрачными, как стекло, внутри которого можно было рассмотреть их крохотные бьющиеся сердечки. А затем, словно по команде, рыбки начали разбухать, раздуваться словно воздушные шарики, превращаясь в прозрачную, расширяющуюся во всех направлениях студенистую сферу.

– Помогите! – завопил Тедрос, когда эта масса облепила его лицо, и он почувствовал, что задыхается от её солоноватого вкуса и резкого запаха. Он чувствовал прикосновение рук Агаты, но не видел её. Он уже вообще ничего не видел. Щекочущая скользкая масса склеила ресницы Тедроса, забила ему ноздри, не давая возможности дышать, а затем…

А затем всё исчезло – и липкая плёнка, и тяжёлый солёный запах. У Тедроса появилось странное ощущение, будто ему отделили голову от остального тела. Принц открыл глаза и увидел, что находится внутри созданного рыбками шара, и шар этот плывёт по воздуху над прудом.

И вместе с ним в этом прозрачном пузыре была Агата.

– Всё, как я говорила, – улыбнулась она. – Просто верь мне.

И тут его принцесса начала уменьшаться. То же самое стало происходить и с принцем – его тело стремительно сжималось, и вскоре сделалось не больше чайной чашки. Вместе с его телом сжимался и прозрачный пузырь, почти вплотную прилегавший к крохотному телу Тедроса своей влажной поверхностью.

– Надеюсь, это не навсегда, – пробормотал Тедрос, с опаской косясь на свои кукольные брюки.

Затем пузырь разделился на два шара, в одном из которых оказался принц, а в другом – его принцесса.

– Агата! – окликнул Тедрос, и его голос эхом отразился от влажных, текучих стенок шара.

Он увидел, как шевелятся губы Агаты, но не услышал ничего кроме слабенького, невнятного, лягушачьего какого-то кваканья.

На поверхности пузырей преломлялись лучи света, а лежащий внизу пруд на глазах Тедроса вдруг превратился в открывшийся портал, в котором стал виден замок на фоне жёлто-красного неба. Ожила, стала явью нарисованная рыбками желания картина.