Единственная - [18]
— А что отец на обеды не заслужил? А когда ты жил у нас, разве мама не заботилась о тебе?
— Заботилась, заботилась, даже слишком. Она обо всех заботилась, и о Курнатовском и о Молокоедове.
— Ты — неблагодарный человек.
— Нет. Это не так. Но есть во мне другое… Тебе, наверное, следует знать. Прошлое не значит для меня ничего. Зеро, нуль. Потому что воспоминания о прошлом — это сомнения в себе, а Бакунин говорил: «Не теряйте времени на сомнения в себе… пустейшее занятие».
А они с отцом любили прошлое. Она вспоминала, как отец чистил им всем ботинки и утром ставил у кроватей, как кричал из столовой: «Вставать! Вставать! Чай на столе… Одеваться!» По воскресеньям к столу садились все вместе. Как водил их на оперу в Народный дом, Мефистофеля пел Шаляпин. Ночь отец простоял за билетами.
— Билет стоил гривенник.
— А помнишь в Александринке Савину, Давыдова, Варламова?
— А потом у вас было увлечение кино. Русская «Золотая серия» с Мозжухиным и Верой Холодной.
— Ты очень красиво пел «Среди долины ровныя…»
— Знаешь, где пригодилось? В Бутырках. Нам приходили посылки Красного Креста в большом количестве, два раза в неделю. Камеры были открыты, ходили друг к другу в гости. Получали литературу. И вот, кто лучше всех споет получал литературу первым. Иногда это был я.
— Не думаю, что сейчас в тюрьмах порядки такие же. Этот отвратительный Ягода с будто приклеенными усами… Скажи мне, как это произошло, что такие люди, как ты, оказались не у дел, задвинуты, ведь вы же все начинали. А вылезли какие-то Ягоды.
— Да. Нас было мало. Может быть, несколько десятков на всю Россию, а какое огромное дело сделали.
— А мне кажется, что в чем-то вы были слепы. Ну, я понимаю, Василий Андреевич Шелгунов — он слепой действительно, он блаженный был, ну, Михаил Иванович — недалекий простак, но ты с твоим умом, знанием людей, с твоим опытом… и вас подмяли люди ничтожные, плоские, злые.
— Тише, Надя, тише… — вдруг обнял ее, притянул к себе, прошептал, ты действительно не понимаешь, почему я отошел, смирился.
— Не понимаю.
— Из-за тебя. Я видел, что ты его любишь.
И она заплакала, уткнувшись в его заросшую шею, чувствуя уже стариковский запах, заплакала о том, что ушло и о том, что еще придет. Он гладил ее гладко причесанную маленькую головку и шептал: «Тише, Надя, тише. Ребята проснутся… Тише».
И еще один разговор запомнился. Может быть, они чуть захмелели. На день рождения отца она приготовила крюшон. Деньги заканчивались, но она расстаралась — обед вышел замечательный. Портил всем настроение только Вася: он требовал крюшона. Он так настойчиво ныл, стучал по столу ложкой и даже слегка хлопнул по щеке Мяку, когда она попыталась его утихомирить, что пришлось вытащить его насильно из-за стола и увести на кухню.
Экзекуцию проделала твердой рукой она, но на кухне он вдруг стал бешено сопротивляться, не желая становиться в угол: упал на пол, сучил ногами и отвратительно выл.
«Ему всего пять лет, а я еле справляюсь с ним, что же будет дальше?» С этой мыслью она плотно закрыла дверь и вышла из кухни. Очень скоро из кухни стали раздаваться жалобные стоны, Мяка побледнела и вопросительно глянула на нее. Няня уже готова была сорваться и бежать Васе на помощь.
— Мама, мамочка, выпусти меня, я больше не буду, я дюдюк боюсь.
Но она будто не слыша мольбы, оставалась за столом. Няня, которая знала о припадках, каменела все больше, на вопросы отвечала небрежно, да и отец смотрел с укоризной.
— Хорошо. Выпустите его, но крюшон мы уберем.
Крюшон они допили вечером на балконе.
Вдруг отец стал рассказывать, как в девятьсот седьмом или в девятьсот восьмом в Баку Иосиф дал ему денег, чтобы он смог уехать в Питер. Отцу нельзя было оставаться в Баку, грозил арест.
— А откуда у него были деньги?
— Не помню. Впрочем, у него всегда были какие-то деньги.
— А мне он говорил, что денег никогда не было. Ладно, неважно. Скажи, а куда делась мама, когда мы жили в Москве? Я помню ночью пришли с обыском, ты держал меня на руках, а Павлуша — Федю. Тебя увели, а мама где была?
— Маму арестовали в Туле.
— А с нами что? Меня, я помню отдали Ржевским…
— Нюра уехала в Тифлис, а Федя кочевал из семью в семью.
— А почему, когда мама вернулась в Москву, Федю взяла к себе, а я по-прежнему оставалась у Ржевских? Как вещь в ломбарде. Впрочем, они были хорошие люди. Уговаривали меня остаться с ними, учиться жить нормально. Мы ведь ужасно жили — переезжали с места на место, тебя все время арестовывали. Пока не осели в Петербурге на Забалканском, а ты под видом жильца жил на кухне и тебя нужно было при чужих называть «дядя Мирон».
— Неужели ты и это помнишь?
— Это было ужасно. Какая-то пытка: ты — папа и дядя Мирон одновременно. Когда я лежала в больнице со скарлатиной, меня преследовал кошмар один и тот же. Ты входишь, я ужасно рада, прошусь к тебе на руки, ты берешь и вдруг — ты это не ты, а дядя Мирон, и у него вместо лица — рыло, и волосы растут так низко у самых свинячих глазок.
— Бедненькая, тебя там обрили, и ты не хотела отдавать свои волосы. Почему?
Она не ответила, потому что думала о том, что сон с «дядей Мироном» снится ей иногда и сейчас, и еще потому, что не знала, стоит ли задавать ему один важный вопрос. Но они выпили много крюшона, и она спросила.
Роман-версия о любви Первого человека, как его называют, двадцатого столетия, создателя Теории относительности, отца атомной бомбы Альберта Эйнштейна и жены известного русского художника Маргариты Коненковой.
Ольга Трифонова — прозаик, автор многих книг, среди которых романы-биографии: бестселлер «Единственная» о судьбе Надежды Аллилуевой, жены Сталина, и «Сны накануне» о любви гениального физика Альберта Эйнштейна и Маргариты Коненковой, жены великого скульптора и по совместительству русской Мата Хари.В новой книге «Запятнанная биография» автор снова подтверждает свое кредо: самое интересное — тот самый незаметный мир вокруг, ощущение, что рядом всегда «жизнь другая есть». Что общего между рассказом о несчастливой любви, первых разочарованиях и первом столкновении с предательством и историей жизни беспородной собаки? Что объединяет Москву семидесятых и оккупированную немцами украинскую деревушку, юного немецкого офицера и ученого с мировым именем? Чтение прозы Ольги Трифоновой сродни всматриванию в трубочку калейдоскопа: чуть повернешь — и уже новая яркая картинка…
В новую книгу Ольги Мирошниченко вошли повести «Закон Паскаля» и «Падение».На фоне искусного переплетения производственных, бытовых, любовных, семейных мотивов писательница убедительно рисует сложные, противоречивые характеры своих героев — наших современников.
Мартин покидает Англию, чтобы заработать на безмятежную жизнь со своей обожаемой Поппи Дэй, но пропадает без вести. Крошка Поппи до последнего надеется на лучшее, но однажды до нее доходит жуткий слух – Мартина похитили, и его жизнь в любой миг может оборваться. Тогда она решается на безумный, отчаянный поступок. Облачившись в восточное одеяние, Поппи отправляется в далекий, загадочный Афганистан, выдав себя за известную журналистку. В одночасье повзрослевшая Поппи оказывается без какой-либо защиты в самом сердце недружелюбной страны, среди гор и кишлаков, в компании отчаянного журналиста Майлза Варрассо и одного из местных головорезов, Зелгаи Махмуда.
Друзья женятся, заводят детей и переезжают за город, и только у Джилли Браун ничего не происходит. Ей кажется, будто она пропустила последний автобус домой. По совету приятелей, чтобы справиться с депрессией и решить материальные проблемы, Джилли ищет жильца с понедельника по пятницу. Но она никак не ожидает, что в ее двери постучится красавец, телевизионный продюсер Джек Бейкер. Сама судьба дарит ей шанс снова стать счастливой. Девушка попадает под очарование Джека, и ее захватывает увлекательный вихрь чувств.
Две романтические истории в одной книге. Они пропитаны пряным ароматом дальних стран, теплых морей и беззаботностью аборигенов. Почти невыносимая роскошь природы, экзотические нравы, прекрасные юные девушки очаровывают и французского солдата Жана Пейраля, и английского морского офицера Гарри Гранта. Их жизнь вдали от родины напоминает долгий сказочный сон, а узы любви и колдовства не отпускают на свободу. Как долго продлится этот сон…
Если ты юная герцогиня и крон-принцесса, это не значит, что тебе суждено безбедное существование. Напротив, это значит, что твоя жизнь висит на волоске. В мире, который наступил на Земле после опустошительной «Бури войн», дети королей, президентов и других правителей заперты в обители, которая очень мало отличается от тюрьмы. Их жизнь – залог мира. Если страна объявит войну соседям, наследника правящей фамили ждет бесследное исчезновение. Так решил Талис, искусственный интеллект, всемогущий и всевидящий страж человечества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Придумать себе жизнь… разве такое возможно?Громкий успех «Маленьких ошибок больших девочек» Хизер Макэлхаттон доказывает — еще как возможно!В реальной жизни, совершая выбор, мы понимаем: сделанного уже не изменить.А что, если бы это все-таки оказалось возможно?Перед вами — уникальная книга. Вы сами будете выстраивать ее сюжет и решать, как жить вашей героине дальше.Снова и снова надо делать выбор.Поступать в институт — или идти работать?Бросить бойфренда — или выйти за него замуж?Родить ребенка — или предпочесть карьеру?Отправиться в путешествие — или купить шубу?У каждого решения — свои последствия.Все как в жизни — за одним исключением: сделав неверный шаг, вы можете вернуться к началу — и попробовать заново!