Единственная и неповторимая - [41]

— Я всего лишь думаю, что немного неверно с твоей стороны все бросать, как только появляется он. — Сэм почесал голову.

— Мне нечего бросать.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

«Он звонит — ты подбегаешь к трубке. А затем он возвращается к одной из своих поклонниц». Что-то помешало ему сказать это вслух, что-то подсказало ему, что если поставить ее перед выбором, то не обязательно она выберет именно его.

— Я знаю, что ты имел в виду, когда говорил о верном решении.

Как она могла… «Погоди, постой!»

— Как ты говорил, он в любом случае не идеальный выбор. Но если ты уверен на все сто, что другого не будет, то стоит попытаться сейчас. Правильно?

Сэм уставился на нее. Неужели он не ослышался? Как она могла так повернуть его слова?

— Я знаю, — сказала она, — знаю, что он тебе не нравится. И я люблю тебя за то, что ты беспокоишься о моем будущем. Я люблю тебя за то, что ты все правильно понимаешь.

Она обняла его за шею, сняла свою вельветовую шапочку и крепко поцеловала его в щеку.

Глава 9

Пять, четыре, три, два, один… Начали!

Звучит негромкая музыка. Камера делает панорамный кадр группы парней и девушек в купальных костюмах, загорающих на травянистом берегу реки. Они прикрывают глаза от яркого солнца, щурятся и приветственно машут руками.

Камера поворачивает направо, и в кадр попадает спина девушки, плывущей на лодке по мелководью. Ее черные волосы длиной чуть выше трусиков бикини. Она вдруг оборачивается, как будто ее позвали, выпрыгивает из лодки и бежит к камере, вытянув руки и смеясь.

Картинка меняется — сначала в кадр попадают река, дерево и небо, затем крупным планом что-то серое и расплывчатое, затем фокус настраивается, и мы видим улыбающееся веснушчатое лицо Эндрю Нортона. Он грозит камере пальцем, когда та пытается поймать в фокус его обнаженный торс. Затем камера опять меняет направление, ловя в кадр лица и полуобнаженные тела, и останавливается на рыжей девушке, лежащей на животе, голова ее повернута в сторону. Крупным планом ее профиль. Веки девушки подрагивают. Затем крупным планом то же самое лицо, но уже в наше время. Волосы гладко зачесаны назад, широко раскрытые глаза смотрят прямо в объектив. Титры внизу экрана: «Лидия Нортон».

«В конце восьмидесятых я училась в университете вместе с Жаклин Фармер. Именно тогда я впервые встретила Эмбер. Она обычно приезжала летом, когда все экзамены были сданы и наступало время вечеринок. Я не входила в их компанию, но наши пути несколько раз пересекались. Несомненно, она была звездой, но большей частью она просто пускала пыль в глаза. — Лидия опускает голову и смотрит в камеру исподлобья. — Эмбер была просто королевой выдумщиков. Люди думают, что она была красавицей от Бога, — пожимает плечами Лидия, — забывая при этом, что у нее было много талантливых современников, не обладавших такими преимуществами, у которых не было всемогущего папочки, устраивавшего все одним телефонным звонком. — Лидия поерзала на стуле и положила ногу на ногу. — В нашей стране принято считать, что у таких, как Эмбер, в жилах течет редкая кровь, которая автоматически делает их незаурядными личностями, и все, что они говорят, автоматически вызывает восхищение. Они скучают, а окружающие видят загадку в их лице; они одеваются как нищенки, а их считают образцами истинно британского стиля; они спят с кем попало, и это считается духом времени, а не распущенностью. Абсолютно все считали, что Эмбер была рождена для славы, и никого не волновало, какой же она была на самом деле и кого она использовала, чтобы стать известной».

Экран медленно гаснет.

— Отлично, Лидия. Действительно хорошо. — Майк медленно подошел к Лидии и присел на корточки рядом с ее стулом. — Ты была такая… горячая в последней части.

Лидия достала сигарету. Четыре дня съемок, и она будет просто вылитая Бетт Дэвис. Она знала, насколько хороша в кадре, какая энергия исходит от нее.

«Это твой долг, — внушал Майк, — и ты не из тех, кто будет скрывать правду».

С самого начала он сказал Лидии, что из всей их компании она самая естественная. «Ты раньше уже снималась? Нет? Правда? Удивительно».

Когда она призналась, что немного работала моделью, он захотел взглянуть на ее портфолио. Он делал рамочку из пальцев, тщательно рассматривая каждую фотографию, сравнивая изображение с нынешней Лидией.

Ладно, пусть он изобразит ее милой и доброй, но она действительно чувствовала себя уверенно в кадре, и, когда она поправляла прическу или декольте, Майк одобрительно кивал. Наверное, именно так, важной, красивой и в центре внимания, всегда чувствовала себя Эмбер.

— Мне кажется, я немного переусердствовала, — сказала Лидия с недовольным лицом, задумчиво стряхивая пепел с сигареты. — Не хочу, чтобы из-за вас у меня были неприятности.

— Лидия, помни, ты не говоришь ничего такого, о чем мы не знаем или не подозреваем. Зрители больше нас в курсе всего. — Майк встал и убрал прядь, упавшую ей на глаза. — Избегай обобщений, подавай нам факты.

Лидия отвернулась и посмотрела в окно, приоткрыв рот и наклонив голову слегка набок. Вчера, по настоянию Майка, снимали только ее профиль справа. Для такого рода программы это было необычно, слишком уж постановочно. Однако Майк сказал: «Я не доставлю другим удовольствие и буду первым, кто снимет такой профиль».