Единственная дочь - [6]
– Увидимся, сучка! – крикнула она Лиззи, которая из бассейна показала ей средний палец.
Ворота захлопнулись за ней, а она уже торопилась вниз по улице. Сейчас 2:43. Должна успеть. Она замедлила шаг. Слишком жарко, чтобы бежать. Воздух казался тяжелым, он словно прижимал ее к дороге. Проклятое лето. Изо дня в день температура за сорок. Она провела пальцами по волосам; почти высохли. Только бы не начали завиваться.
В воскресенье у него выходной. Если бы он все равно пришел, они могли бы сравнить похмелье, обсудить события вчерашнего вечера и посмеяться. Большие пальцы забегали по клавиатуре телефона: «На пути на работу. Если бы ты был рядом:)». Она перечитывала ответ снова и снова, не была уверена.
Она не хотела слишком открываться, хотя прочитала в одном журнале, что открытость – это хорошо. Им нужно дать чувство уверенности, чтобы они начали действовать. Смайлик она все-таки стерла; решила, это слишком по-детски. Ее палец в нерешительности застыл над иконкой «отправить», сердце колотилось. Она закрыла глаза и заставила себя нажать на нее. На ее лице снова появилась интимная улыбочка, и Бек стало интересно, догадывается ли о чем-нибудь Лиззи. Ей нравилось хранить это в секрете. Это казалось опасным, словно она играла с огнем.
Неожиданно на ум пришел другой секрет. Воспоминание о нем было как раскаленный докрасна металл, такое же обжигающее и беспощадное. Она попыталась задвинуть его обратно; лучше об этом не думать.
Эвкалиптовые листья захрустели у нее под ногами, когда она свернула за угол на главную улицу. От едкого запаха паленого эвкалипта начали слезиться глаза. Листья были сухими и черными по краям, словно они сгорели от жары. На секунду Бек показалось, что ее сейчас стошнит, если последнее вчерашнее пиво все-таки решит выйти наружу. Она остановилась и ухватилась за ветку, чтобы сохранить равновесие, зажмурилась.
Вчера вечером было весело; это стоило того, чтобы немного помучиться сегодня. Лучшие вечеринки всегда спонтанные. Она закрывала кафе. Подметала полы и мыла фритюрницу, зажав нос двумя пальцами. Мэтти занимался грилем. Его толстые пальцы были черными от жира. Она не понимала, почему он никогда не надевает перчаток. Раньше она немного побаивалась Мэтти из-за его массивного телосложения и татуировок на руках, но потом поняла, что это один из самых добродушных и милых парней, какие ей только встречались. Скорее плюшевый мишка, чем байкер.
– После смены я встречаюсь с Эллен и Люком в пабе. Хочешь со мной?
– А Лиззи мы тоже сможем провести?
Он сказал да, но она пошла бы в любом случае.
Впятером они играли в бильярд, Мэтти и Люк по очереди покупали ей пиво. Она ненавидела пиво, но не хотела просить сидр; ей очень нравилось быть наравне с парнями. В пабе было темно и пахло мускусом. Когда она открыла дверь в туалет, увидела в зеркале собственные расширенные зрачки, до того как они успели отреагировать на яркий флуоресцентный свет. Бек поправила макияж, сожалея, что не взяла с собой что-нибудь переодеться. Но она не позволит этому обстоятельству испортить вечер.
Бек старалась не пялиться на Люка. Но ей хотелось, чтобы он подошел к ней, чтобы был ближе. В конце концов она вылетела из игры, и он сделал то же самое.
– Как дела, дружище? – Она обожала, когда он обращался с ней вот так, на равных. Больше всего она ненавидела, когда к ней относились, как к маленькой девочке.
Он сидел рядом, и Бек чувствовала тепло, исходящее от его тела. Они отпускали грязные шуточки, наблюдая, как другие играют; Бек оживлялась, когда ей удавалось рассмешить его. Он делился с ней своими секретами. Она слушала. Мечтала о поцелуе. Но он не поцеловал. Правда однажды взял ее ладонь и сжал, пристально глядя ей в глаза. Ему не нужно было ничего говорить; она догадывалась, о чем он думает. Она слишком юная. Как-то раз, когда они работали в вечернюю смену, он сказал, что у его друга есть правило. Можно встречаться с теми, кто моложе тебя в два раза плюс семь лет. Младше – уже неправильно.
– Так когда тебе исполнится семнадцать? – спросил он как будто в шутку. Тогда оставалось три месяца. Сейчас только один. Ей просто нужно потерпеть.
Тональная основа начала растекаться. Бек заставила себя немного ускориться. В «Макдоналдсе» есть кондиционер. Правда, в «Макдрайве» это не особо поможет. Она скрестила пальцы, чтобы сегодня ее направили на основную кассу. И тут оно снова появилось, это ощущение покалывания. Бек обернулась. Позади никого не было. Улица выглядела необычно пустой. Все прятались в кондиционируемых помещениях. Бек ускорила шаг, затылок по-прежнему покалывало.
Когда после работы она вышла из автобуса, небо было черным, воздух по-прежнему тяжелым и душным. В ее районе всегда тихо, когда она поздно возвращается с работы домой. А вот если прогуляться ночью в окрестностях дома Лиззи, то можно почувствовать, как улицы дышат – повсюду светящиеся фонари, окна нараспашку, люди смеются, музыка играет. Из открытых дверей с москитными сетками гостеприимно пахнет горячим ужином.
В районе у Бек все плотно задергивают шторы, так что по краям виднеется только голубое свечение от телевизоров.
Эта книга не о любви и не о вере. Эта книга, в которой любовь и вера выступили в роли необходимых инструментов, подобных перу и чернилам. Эта книга о тьме. О той тьме, в которой мы веселимся и смеемся, в которой любим и верим, в которой готовы умирать. О той тьме, в которой мы привыкли жить.
Эти рассказы о том, что может произойти с каждым, стоит только осознать одну важную вещь: если в вашей жизни есть страх, не стоит толковать себе, что это лишь детское безумство. Ты узнаешь, почему восьмилетний мальчик так сильно боялся темноты; как девочка стала слышать голос из своего дневника; как школьники пытались подшутить над мертвыми, и как четверо ребят мечтали о лучшей жизни, а получили… то, что получили.
Зуав играет с собой, как бы пошло это не звучало — это правда. Его сознание возникло в плавильном котле бесконечных фантастических и мифологических миров, придуманных человечеством за все время своего существования. Нейросеть сглаживает стыки, трансформирует и изгибает игровое пространство, подгоняя его под уникальный путь Зуава.
Впервые на русском — дебютный роман молодой англичанки Фионы Мозли, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2017 года. Критики не скупились на похвалы: «ошеломительный дебют… доподлинное чудо…» (Evening Standard), «искусно выстроенная современная притча, выдающееся достижение» (Times Literary Supplement). Газета Guardian охарактеризовала этот роман как «сельский нуар, пропитанный мифами и легендами заповедного Йоркшира», а Sunday Times — как «приключения Ганзеля и Гретель в мире „Крестного отца“». Итак, добро пожаловать в Элмет — так называлось королевство древних бриттов, располагавшееся на территории современного Йоркшира.
Кэти тяжело переживает смерть близкой подруги Элоиз — самой красивой, интересной и талантливой женщины на свете. Муж Кэти, психиатр, пытается вытащить жену из депрессии. Но терапия и лекарства не помогают, Кэти никак не может отпустить подругу. Неудивительно, ведь Элоиз постоянно приходит к ней во сне и говорит загадками, просит выяснить некую «правду» и не верить «ему». А потом и вовсе начинает мерещиться повсюду. И тогда Кэти начинает сомневаться: на самом ли деле ее подруга мертва?
Лили скрывает травмирующее прошлое под колючей внешностью, но в третьей книге эксперт по карате опускает свою защиту, на достаточно долго время, чтобы помириться с семьей и помочь раскрыть ряд ужасных убийств. Вернувшись в родной город Бартли (в двух шагах от места, где она живет в Шекспире, штат Арканзас) на свадьбу сестры Верены, Лили с головой погружается в расследование о похищении восьмилетней давности. После того, как ее бывший возлюбленный и друг Джек Лидз (частный сыщик с сомнительным прошлым) приезжает, чтобы проверить анонимную подсказку, что похититель и пропавшая девочка находятся в Бартли.
У Тилля Беркхоффа бесследно пропадает сын Макс. Все улики свидетельствуют о том, что мальчик стал жертвой маньяка Гвидо Трамница. Преступник арестован полицией и признался в похищении и убийстве нескольких маленьких детей. Место их захоронения серийный убийца указал, однако о судьбе Макса хранит упорное молчание. Суд признает садиста невменяемым и отправляет его в строго охраняемую психиатрическую лечебницу. Следствию известно о том, что психопат вел дневник, где описывал все, что сделал с жертвами, но найти записи не удалось.
Доктор Матс Крюгер не мог отказать дочери Неле в просьбе быть с ней, когда родится ее первенец, и скрепя сердце решился на длительный полет из Буэнос-Айреса в Берлин. Доктор панически боялся летать и не ждал ничего хорошего от этого путешествия, но и в самом страшном сне он не мог представить, каким кошмаром оно для него обернется. На высоте девять тысяч метров ему сообщили, что его беременная дочь похищена, а он должен отыскать в самолете свою бывшую пациентку и спровоцировать ее на безумные действия, иначе Неле умрет.
Несколько высокопоставленных чинов Федерального ведомства уголовной полиции кончают жизнь самоубийством самым жестоким образом и при загадочных обстоятельствах. Сабина Немез – комиссар группы по расследованию убийств и преподаватель Академии БКА – сразу заподозрила неладное. Многое указывает на давний заговор и жаждущую мести жертву. Сабина просит бывшего коллегу, временно отстраненного от службы профайлера Мартена С. Снейдера, о содействии в запутанном деле. Но он отказывается сотрудничать и убеждает ее не вмешиваться.
Берлинский адвокат Роберт Штерн признан и уважаем в юридических кругах, однако давняя душевная травма не отпускает его на протяжении вот уже десяти лет. И все-таки пережитое меркнет перед тем, с чем ему приходится столкнуться, когда бывшая подруга Карина Фрайтаг, медсестра в неврологическом отделении, привозит на встречу с ним своего пациента, который нуждается в услугах адвоката. Потенциальному клиенту Симону Саксу десять лет, он неизлечимо болен и утверждает, что пятнадцать лет назад убил человека.