Единорог - [45]

Рене Вобуа, глава Второго отдела, погладил гладко выбритую щеку и взглянул из окна своего кабинета на голубя, который уселся на ветку каштана. Голубь смотрел на Рене Вобуа.

Прижимая к уху трубку телефона-скремблера, Вобуа встал, открыл окно, вытащил галету из ящика стола и раскрошил ее по подоконнику. Когда он закрыл окно, голубь спикировал на карниз и начал клевать.

— Но, друг мой, — говорил Вобуа в трубку с легким упреком, — вам следовало сказать об этом раньше. Вот уже тридцать шесть часов наша полиция сбивается с ног в поисках этого Ватто.

Таррант отозвался смущенным тоном:

— Прошу прощения, Рене, но я не мог сказать вам того, о чем сам тогда не подозревал.

Вобуа не обиделся за эту ложь, ибо отлично понимал ее необходимость. Таррант не пытался надуть его, но лишь выказывал тем самым понимание его положения. Вобуа был даже рад, что не узнал об этом раньше, потому как это создало бы для него лишние осложнения.

— Мужчина и женщина, это, разумеется, Гарвин и Блейз? — спросил он. Вобуа говорил по-английски практически без акцента и лишь та четкость, с которой он произносил слова, указывала на то, что это все-таки не его родной язык.

— Понятия не имею, Рене, — отозвался Таррант. — Блейз и Гарвин вообще-то отошли от дел, хотя это похоже на их почерк. Так или иначе, я получил анонимное предупреждение и счел долгом поставить вас в известность.

— Это, как мне кажется, дело полиции, а не Второго отдела, Джеральд, — отозвался Рене, с улыбкой наблюдая, как голубь клюет крошки. Что ж, нужно было довести ритуал до конца.

— Понимаю, Рене, но, учитывая странное происхождение этого предупреждения, я решил все-таки поставить в известность именно вас.

— Я понимаю, — сказал Вобуа, глядя на записи в блокноте. — Итак, вы говорите, что, когда некий грузовик окажется у одного из парижских складов, из него может выпасть ящик, и что когда этот ящик осмотрят, чтобы установить, все ли там в порядке, в нем обнаружат пропавшего Ватто?

— Так мне сообщил анонимный доброжелатель, Рене.

— И кроме того, невозможно будет установить, кому предназначался ящик или кто был отправителем?

— Совершенно верно.

— И вы говорите, что было бы неплохо, если бы во время этого открытия присутствовал журналист, который предал бы случившееся огласке?

— Да.

— Но это спугнет виновных в похищении, и они тогда и не подумают постараться получить ящик…

— Я вполне отдаю себе в этом отчет, — отозвался Tap-ранг. — Я понимаю, что это огорчит наших друзей-полицейских, но зато бесценный Ватто снова вернется к законному владельцу. Итак, вы сможете устроить все соответствующим образом?

Вобуа вздохнул.

— Господи, сколько от вас мороки, Таррант, — сказал он самым учтивым тоном. — Мне гораздо труднее найти водителя и грузчика для этого грузовика, чем организовать взлом сейфа в посольстве или похищение портфеля посла.

— Я знаю, Рене, я знаю, — рассмеялся Таррант. — Вы правы. Самое трудное — это подобные мелочи. Но все же вы сумеете все организовать?

Вобуа завершил эскиз обнаженной женской фигурки.

— Суметь-то сумею, и сделаю так, что все почести достанутся полиции. Но тем не менее от вас очень много мороки.

— Чрезвычайно вам признателен, — сказал Таррант. Так оно и было. Они всегда оказывали друг другу содействие, когда это только было возможно. Когда же политические ветры начинали дуть в другом направлении и партнеры вдруг на время превращались в антагонистов, они начинали воевать друг против друга в своем странном тайном мире без снисхождения, но не теряя при этом взаимного уважения.

Вобуа добавил голой девице пояс целомудрия и с неприязнью посмотрел на свой рисунок.

— Зачем она это делает, Джеральд? — спросил он. — Сначала этот жуткий проигрыш в Бейруте. Потом похищение, которое вовсе не является похищением. Никак не могу увидеть в этом смысла.

— Лучше не ломайте голову понапрасну, Рене, — посоветовал Таррант. — Как только смогу, я все вам растолкую.

— Отлично. Но позвольте спросить, Джеральд, что вы сами думаете? Она проверяет вашу гипотезу?

Последовало короткое молчание, потом Таррант ответил:

— Я думаю… да.

— Если Модести Блейз играет в вашей команде, надо полагать, намечается что-то большое?

— Я могу и ошибаться, Рене.

— Но если вы не ошибаетесь?

— Тогда затевается нечто серьезное. Голубь улетел. Вобуа с легкой грустью посмотрел ему вслед и сказал:

— А знаете, я никогда с ней не виделся. Я бы хотел когда-нибудь познакомиться с этой самой Блейз.

— Она не раз говорила о вас. С восхищением. Я попытаюсь это устроить. Она будет только рада.

— Буду ждать встречи с нетерпением. Если, конечно, вы до этого не угробите ее, Джеральд. — Вобуа произнес фразу непринужденно, но очень рассердился на себя, когда услышал, с каким напряжением прозвучал ответ абонента:

— Да, Рене, если я до этого ее не угроблю.

— Мои поздравления, — сказал Майк Дельгадо.

Он вытянулся на кровати, накрывшись простыней и смотрел на Модести Блейз. Она все еще спала. Она лежала на животе, повернув голову в его сторону. Тело ее было расслаблено, дыхание ровное, лицо умиротворенное, юное, уязвимое.

Окна спальни были распахнуты настежь. Первые косые лучи солнца, пробившись сквозь закрытые ставни, раскрасили золотыми полосами загорелую спину Модести и простыню, закрывавшую ее от талии и ниже.