Единорог - [80]

— Но кто-то должен был, — сказала Мэриан довольно раздраженным тоном, как будто ее обвиняли. — Дэнис больше ничем не занимается, только сидит с Ханной. Он едва ли вымолвит хоть слово. Кто-то же должен вести дела, а я сама просто не могу. Вайолет действительно взяла на себя ответственность.

— Джеймси очень расстроился?

— Да, я думаю, очень. Он повел себя странно. Сначала впал в истерику, затем стал метаться в поисках вещей.

— В поисках вещей?

— Да, писем и вещей. Они с Вайолет чуть не растащили дом на куски, разыскивая бумаги и прочее… Одна из горничных сказала, что они ищут завещание Ханны.

— Завещание? — переспросил Эффингэм. Его приводила в уныние мрачная комната и тишина дома за спиной. На улице темнело. Он вздрогнул.

— Да. Думаю, Вайолет считает, что Ханна составила завещание в ее пользу, она хочет спрятать его в надежное место до приезда Питера. К тому же есть много других вещей, которые они хотят спрятать и уничтожить. Джеймси сжег множество фотографий. Они жгли письма и что-то еще, но не могли это делать во дворе, поэтому им пришлось постоянно поддерживать огонь на кухне. Должно быть, вы почувствовали запах, когда зашли.

— Могу себе представить, какая потребуется уборка дома перед приездом Питера, — сухо заметила Алиса.

— Питер, да. Не могу поверить, что он приезжает. В это же время завтра он будет здесь.

Они замолчали. Алиса немного подкрутила лампу. Продолжал глухо шуметь дождь. Снизу чуть слышно доносился звук причитаний. Эффингэм подумал: «Бедный Джералд» — и мысленно заметил: «Это мог быть я». Кто знает, истощилось ли неистовство, которое Ханна накопила в этих стенах за годы спокойствия? Ему отчаянно хотелось уйти.

Алиса сказала:

— Ты должна позволить нам остаться, Мэриан. Снаружи совсем стемнело. Мэриан поднялась, прикрыв рот рукой, лампа осветила половину ее лица. Она ответила:

— Я ужасно боюсь и буду очень рада, если вы останетесь. Я почти не говорила с Дэнисом, но знаю — и он боится, что Питер, когда приедет, впадет в ярость.

— Но наше присутствие здесь, присутствие посторонних, еще больше его взбесит, — возразил Эффингэм. Его приводила в ужас мысль о том, что Питер застанет его в доме.

— Я думала об этом. Но меня еще больше пугает мысль, что произойдет, если вас тут не будет. Я хочу собрать в доме как можно больше людей. Мне кажется, главное — продержаться первые сутки без того, чтобы случилось что-то ужасное.

Эффингэм снова пытался запротестовать, но Алиса сказала еще громче:

— Эффи, один из нас должен поехать назад и предупредить отца, что мы остаемся. Мне поехать?

— Вот именно, — согласилась Мэриан, и ее высокий, нервный голос прозвучал решительно. — Хорошо бы вам съездить и привезти отца. Хочу, чтобы он был в доме, когда приедет Питер. Я чувствую, что, если он будет здесь, все кончится хорошо.

— Съездить за Максом, привезти его сюда! — Эффингэм подскочил. Это казалось ему новым насилием. Ему необходимо было время, чтобы осмыслить свой взгляд на случившееся, перегруппировать свои эмоции, обдумать пути спасения. Он не хотел, чтобы Макс внезапно вышел на сцену, так как не намерен был видеть Макса ни в одном эпизоде, связанном с судьбой Ханны. Эта история, в конце концов, принадлежала ему, он достаточно выстрадал из-за нее.

— Превосходная идея! — воскликнула Алиса, как будто это было самое обычное предложение. — Я поеду и привезу его, Эффи.

— Я поеду с тобой, — вызвался Эффингэм. — Может, придется его убеждать. В любом случае мне нужно взять кое-какие вещи и одежду. — Он не останется в этом темном доме с заточенной Ханной и приближающимся Питером.

— Тогда нам следует отправиться тотчас же, — ответила Алиса. — Дороги, наверное, скоро станут непроходимыми.

— Да, да, поезжайте. И привезите вашего отца, чего бы это ни стоило. Вот, возьмите лампу. Все в порядке, у меня есть свеча. Я не стану спускаться с вами и вернусь назад к Ханне. Но возвращайтесь скорее, как можно скорее! Я буду ждать вас, прислушиваться к шуму машины. Как можно скорее возвращайтесь. Я так боюсь…

Она открыла перед ними дверь, лампа в руке Алисы осветила пустой коридор и красные петельчатые бархатные занавески. Звук причитаний был здесь громче, постоянный и нескончаемый. Снизу плыл запах жженой бумаги.

Глава 31

Мэриан, вздрогнув, проснулась, и с возвращением сознания ужас немедленно сковал ее конечности. В комнате было абсолютно темно, однако она чувствовала, что кто-то стоит у кровати. Попыталась двинуться и заговорить, но возникло ощущение, будто ее держат за горло. Она тяжело вздохнула. И, съежившись, откинулась назад.

Тогда с резким звуком чиркнула спичка, и она увидела прямо над собой лицо Джеймси.

Должно быть, прошло уже много часов с тех нор, как Дэнис отправился на «лендровере» в аэропорт.

— Он приехал?

— Ш-ш-ш. Нет, никто не приехал. Еще только четыре часа.

Четыре часа. Почему Алиса и Эффингэм не вернулись с Максом? Ей не следовало их отпускать.

Мэриан спала на кушетке в передней Ханны. Она оставалась с ней до тех пор, пока Ханну не стало клонить ко сну. Ханна все еще не разговаривала, хотя поздно вечером начала что-то бормотать про себя. Слов Мэриан разобрать не смогла. Она несколько раз пыталась заставить Ханну заговорить, но безрезультатно. Уложила ее в постель и увидела, как та мгновенно уснула. Прекрасное лицо, носившее весь день печать недоумения и боли, разгладилось, опять стало юным и чистым. Может, Ханна забыла о происшедшем и никогда больше не вспомнит? Пока Мэриан сидела рядом, наблюдая за Ханной, ей пришло в голову, что, наверное, она забыла Джералда, а раньше забыла Питера, забыла, что сделала с ним. С этой мыслью всплыл образ искалеченного возвращающегося мужа… Мэриан вздрогнула, повернулась и увидела высокую фигуру в дверном проеме.