Эдинбургская темница - [189]

— мистером Батлером. Он имел долгую беседу со своим уполномоченным по поводу Энейпл Бейлзу и поручил этому деловому джентльмену, являвшемуся также доверенным лицом и Аргайла, прислать к нему в Ноктарлити специального нарочного, как только он узнает от Рэтклифа или любого другого лица какие-нибудь существенные данные о судьбе этой женщины и несчастного ребенка. Эти инструкции были подкреплены значительной суммой денег и указанием не останавливаться перед расходами, так что у сэра Джорджа не было оснований опасаться недостаточной исполнительности тех, кому он поручил это дело.

Путешествие, предпринятое сообща обоими родственниками, оказалось таким приятным, что доставило сэру Джорджу гораздо больше удовольствия, чем он сам ожидал. С сердца его, хоть он и убеждал себя в противном, свалилась тяжесть, когда Эдинбург исчез из виду, а непринужденная и интересная беседа с Батлером отвлекала его мысли от мрачных воспоминаний. Он даже начал подумывать о том, что будет не так уж трудно переселить родственников своей жены в приход Уиллингэм: в этом случае ему самому пришлось бы только подыскать более выгодное место для того священника, который занимал это место в настоящее время, а Батлеру — перейти в англиканскую церковь, что, конечно, не должно вызвать у последнего никаких возражений, и вот тогда вся родня жены находилась бы под его непосредственной опекой. Возможно, что ему будет несколько неприятно иметь по соседству миссис Батлер, знающую о всех его гадких проделках в прошлом, но, с другой стороны, такое положение вещей лишь заставило бы ее еще более свято хранить его тайну, хотя он и до сих пор не мог пожаловаться на ее болтливость. Это сказалось бы благоприятным образом и на настроении и покорности его жены, так как леди Стонтон подчас докучала ему тем, что не хотела уезжать из города, когда он отправлялся в имение, ссылаясь на отсутствие общества в Уиллингэме; однако ответ: «Мадам, там с вами ваша сестра», — уничтожил бы сразу все ее возражения.

Сэр Джордж решил выяснить мнение самого Батлера на эту тему и спросил его, как бы он отнесся к переезду в приход англиканской церкви с ежегодным жалованьем в тысячу двести фунтов, где ему пришлось бы составить иногда компанию соседу, чье здоровье несколько расшатано, а настроение бывает подчас подавленным.

— Иногда вы, может быть, встречали бы там, — добавил он, — весьма порядочного и образованного джентльмена в сане католического священника, но при широте ваших взглядов это ведь не показалось бы вам чем-то предосудительным, не так ли? Что бы вы ответили на подобное предложение?

— Что я не могу принять его, — ответил мистер Батлер. — Я не собираюсь участвовать в бесконечных дебатах между церквами; но я вырос в той вере, какую сейчас исповедую, принял духовный сан в соответствии с ее доктринами, уверен в правоте моих религиозных воззрений и умру под тем знаменем, которое всегда нес.

— А сколько вы получаете? — спросил сэр Джордж Стонтон. — Прошу извинить меня за нескромный вопрос.

— Примерно около ста фунтов в год, не считая самого дома и пастбища.

— И вы не хотите променять это на тысячу двести фунтов в год из-за каких-то там дурацких разногласий между английской и шотландской церквами?

— На это, сэр, у меня есть свое мнение; в обеих верах есть много хорошего, и, уж во всяком случае, пути для спасения души есть в каждой из них, но всякий человек должен поступать согласно своим убеждениям. Я надеюсь, что исполнял раньше и сейчас исполняю волю Господа в этом верхнешотландском приходе, и мне не следует из корыстных целей бросать на произвол судьбы свою паству. Но если даже исходить из ваших чисто мирских понятий, сэр Джордж, то на эти сто фунтов в год мы были сыты и одеты и не знали никакой нужды; наследство от моего тестя и кое-какие другие источники дали нам возможность приобрести небольшое поместье, которое принесет еще около двухсот фунтов в год: я даже не знаю, как распорядиться всеми этими деньгами. И поэтому, раз у меня нет ни желания, ни поводов истратить даже те триста фунтов, что у меня теперь есть, зачем же я буду гнаться за суммой, в четыре раза большей? Согласитесь, сэр, что это было бы просто неблагоразумно.

— Я слышал, что существует подобная философия, — сказал сэр Джордж, — но никогда не видел, чтобы кто-нибудь применял ее на практике.

— Это просто здравый смысл, — ответил Батлер, — который согласуется с философией и религией гораздо чаще, чем педанты и фанатики допускают это.

Сэр Джордж переменил разговор и больше к этой теме не возвращался. Несмотря на то, что они ехали в карете сэра Джорджа, дорога так утомила его, что пришлось задержаться на день в небольшом городке Мид-Колдере. Это была их первая остановка после того, как они выехали из Эдинбурга, потом они задержались на день в Глазго, из чего видно, что продвижение их было довольно медленным.

Доехав до Дамбартона, они решили оставить там экипаж и нанять лодку, чтобы добраться до пристани вблизи пастората, так как на пути у них лежало озеро Гар-лох, а сама местность была непроходима для колесного экипажа. Их сопровождали камердинер сэра Джорджа, пользовавшийся полным доверием своего господина, и лакей; кучера остались с экипажем. Как только они закончили все приготовления к переправе (это было примерно в четыре часа дня), сэра Джорджа нагнал нарочный, посланный его доверенным из Эдинбурга и привезший ему какой-то пакет; вскрыв его, сэр Джордж с большим вниманием и интересом прочитал находившееся в нем донесение и, казалось, был сильно взволнован. Пакет этот был отправлен вскоре после их отъезда из Эдинбурга, но нарочный упустил путешественников, так как проехал Мид-Колдер ночью и прибыл в Рознит раньше их. Прождав там более двадцати четырех часов, он возвращался теперь в Эдинбург. Сэр Джордж Стонтон сейчас же написал ответ и, щедро наградив нарочного, велел ему не ложиться спать до тех пор, пока он не вручит его доверенному в Эдинбурге.