Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы - [41]

Она увидела меня и метнулась к краю пропасти. Потом присела на задние лапы и приготовилась к прыжку. Мной снова овладел леденящий страх. Поначалу мне казалось, что ей не хватит сил, чтобы преодолеть такое расстояние, но я знал невероятную ловкость этого зверя, который лучше, чем я, мог рассчитать, насколько оправдан риск.

И все же надежда, что пума не осмелится прыгнуть, еще теплилась. Впрочем, недолго. В решительном броске огромная дикая кошка взлетела над пропастью и уже коснулась лапами выступа скалы, на котором я стоял… но, на мое счастье, камни были скользкими, и пума, не сумев удержаться, рухнула в бездну. Пронзительный душераздирающий крик откуда-то снизу свидетельствовал, что она насмерть разбилась о дно пропасти.

Вновь я чудом избежал гибели. Только муки голода могли сподвигнуть эту расчетливую хищницу на такой отчаянный прыжок, и теперь мне не нужно было опасаться встречи с ней, когда я вновь отправлюсь сюда. Клитеро теперь тоже ничего не угрожало. Ведь он постоянно бродил в этих местах, и рано или поздно пума непременно напала бы на него. Останься она в живых, первой моей заботой было бы вооружиться томагавком, выследить ее и убить, Но это очень трудно и опасно. Притаившись в траве или за ветками деревьев, она, скорее всего, заметила бы меня раньше, чем я ее, а в таком случае сомневаюсь, что мне удалось бы воспользоваться оружием.

Сердце у меня готово было выпрыгнуть из груди, я спустился с утеса по подземному лабиринту пещеры и вернулся в имение Хантли насквозь вымокший, продрогший и совершенно разбитый.

За ночь буря стихла; однако я так устал, что не чувствовал в себе сил для еще одной вылазки в горы. В урочный час я удалился в свою комнату. Мои мысли без конца возвращались к вчерашним приключениям. Кроме того, необходимо было понять, что делать дальше.

Поскольку моста больше нет, прежний путь теперь недоступен для меня. Новый мост мне не соорудить. Срубленное дерево издалека я притащить не смогу, а поблизости подходящих деревьев не растет. Должен быть какой-то иной способ преодолеть пропасть.

Я восстановил в памяти подробности моих подземных передвижений. Конечно, нужно получше изучить пещеру, Возможно, ее ходы имеют многочисленные ответвления. Маршрут, которому я все это время отдавал предпочтение, вел к уступу скалы высоко над пропастью. Но мог существовать и другой путь, ведущий к подножию горы, а оттуда – к вершине внутреннего утеса.

Опасность блуждания впотьмах по неизвестным тропам и уже проверенный вполне надежный проход, который мне сразу же удалось обнаружить, до сих пор удерживали меня от более тщательного обследования лабиринта пещеры. Однако теперь прежний путь стал тупиковым, и нужно было попытаться найти новый маршрут. Кроме того, мне непременно понадобится фонарь, чтобы не заплутать во всех этих закоулках. План был намечен, и я решил на следующий день взяться за его осуществление.

В памяти у меня неожиданно всплыли события, которые, если бы я вспомнил о них своевременно, послужили бы мне предостережением, и я не был бы столь безрассудным. Несколько месяцев назад один фермер, живший на окраине Норуолка, обнаружил в своих угодьях двух хищников, как ему показалось, это были пумы – самец и самка. Они задрали у него несколько овец, и он упорно, но тщетно за ними охотился. В других местах также случались нападения на скот, однако остальные фермеры полагали, что в гибели овец виноваты собаки – некоторые из них даже несправедливо поплатились за это жизнью, Рассказ соседа о том, что он видел пум, доверия ни у кого не вызывал, поскольку считалось, что хищников в Норуолке давно нет, да и никто больше уже много лет их не встречал. И вот теперь я воочию убедился, что фермер говорил правду, а значит, сородичи чуть не убившего меня кугуара все еще могут обитать в глухих уголках этой дикой местности и необходимо принять против них какие-то меры. Я решил, что отныне, отправляясь в путь, обязательно буду брать с собой томагавк.

Реальное прошлое и воображаемое будущее перемешались в моих мыслях, какое-то время не давая мне спать, но потом сон все же сморил меня.

Глава XIII

По возвращении домой я постоянно думал о Клитеро, План, которым я поделился с вами и которому предполагал посвятить свой досуг, был предан забвению и всплывал в памяти лишь изредка и то на краткие мгновения. Но помыслы, изгнанные из сознания в часы бодрствования, то и дело напоминали о себе, когда я пребывал в объятиях Морфея. Периодически мне снился Уолдгрейв, Причем казалось, что его присутствие в моих грезах вызвано не привязанностью и дружеским расположением, а беспокойством и гневом. За мной остался долг, я преступно пренебрег им, на что и намекал сей эфемерный гонец, призванный вдохновить меня, пробудить мою память, заставить выполнить взятые на себя обязательства.

Обычно я просыпался с утренней зарей. Но тут, возможно, из-за тревожных сновидений, поднялся, когда еще не погасли звезды. Все те фантомы, что до сих пор не давали покоя рассудку, неожиданно отступили, и мне открылось решение проблемы. Образ моего погибшего друга вытеснил все остальное. Наши последние беседы, письма, которые он мне посылал за время своей недолгой, но наполненной делами жизни, – все эти драгоценные свидетельства его глубочайшей духовности и высокой нравственности всколыхнули мой разум, призвав меня к действию.