Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [61]
Как сообщает Юджин, Блаватская «проводила всё своё время, сидя за письменным столом, творя, творя и творя бóльшую часть дня и засиживаясь до поздней ночи, и писала множество длинных писем. Здесь она начала работу над „Разоблачённой Изидой“, исписывая убористым почерком около 25 страниц в день. У неё не было возможности обратиться к книгам, поскольку обширная библиотека моего отца была почти полностью посвящена английской литературе… а у него она крайне редко спрашивала совета»[402]. В интервью с писателем Чарльзом Лейзенби профессор Корсон подтверждает:
Она постоянно заставляла меня с интересом и любопытством ожидать, что же случится дальше. Она обладала глубокими познаниями обо всём, а её методы работы были крайне необычны. Она писала, лёжа в постели, с девяти утра, выкуривая бесчисленное количество сигарет. Она дословно цитировала длинные отрывки из десятков книг, копий которых, я абсолютно уверен, в то время не было в Америке, с лёгкостью переводила с нескольких языков и время от времени заглядывала в мой кабинет, чтобы узнать, как перевести какое-нибудь устаревшее выражение на литературный английский, поскольку в то время она ещё не обладала той беглой манерой выражения мыслей, которая отличала «Тайную Доктрину»[403].
Внучка профессора Паулина Корсон Коуд вспоминала о том, что её дедушка не мог понять, как Блаватской удавалось получать статистические данные. Однако вскоре выяснилось, что из-под скатерти появлялась узкая коричневая рука индийца и записывала нужные ей сведения, которые при проверке всегда оказывались правильными[404].
Что касается цитат в «Изиде», то профессор Корсон отмечает:
Она сама рассказывала мне, что записывала их, когда они появлялись перед её глазами на любой объективно существующей плоскости. Таким образом, она ясно видела страницу книги и нужную ей цитату и просто переводила её на английский… Она цитировала сотни книг, которых точно не было в моей библиотеке, многих из них не было в Америке, некоторые очень редкие экземпляры было тяжело достать и в Европе. И если бы она цитировала их по памяти, это было бы ещё более удивительно, чем списывание с эфира. Сам по себе это факт невероятный, и его объяснение непременно приведёт в замешательство тех, кто обладает более заурядным сознанием[405].
Олькотт утверждает, что, продолжая работать над «Изидой» в Нью-Йорке, Блаватская использовала доступные книги, в том числе и из его личной библиотеки. Другие же, по его словам, она заимствовала из астрального света или от своих учителей-адептов, или же использовала собственные душевные ощущения. Он добавляет: «Откуда я об этом знаю? Я два года трудился с ней над „Изидой“ и ещё много лет над другими литературными сочинениями»[406].
Мэрион Миде утверждает, что визит к Корсону окончился разрывом дружеских отношений между Е. П. Блаватской и профессором. В доказательство Миде приводит отрывок из письма Блаватской Корсону: «Я пишу вам уже третье письмо подряд, и ни слова в ответ. Вы злитесь?»[407]. Но теперь у нас есть ответное письмо Корсона. В нём он уверял её, что его письмо, вероятно, потерялось: «На что, по-Вашему, я должен злиться? Разве мы не расстались лучшими друзьями? Разве наша дружба не стала крепче за время, проведённое вместе? С того времени, как Вы уехали, мне одиноко, и я хотел бы, чтобы Вы вернулись». Когда много лет спустя его попросили перечислить самых выдающихся и примечательных людей, с которыми он был знаком, он назвал имя госпожи Блаватской[408].
По возвращении в Нью-Йорк Блаватская продолжила работу над «Изидой» в ускоренном темпе, порой не выходя из дома по полгода. Она писала Надежде, что работает по 17 часов в день, питаясь одной лишь овсяной кашей. «Лучше ешь не овсянку, а ростбиф и ветчину, – ответила ей тётя, – не вреди себе…»[409]
Несмотря на напряжённый труд, связанный с созданием «Изиды», – в книге насчитывалось более двухсот страниц мелким шрифтом – она, очевидно, не стремилась стать популярной или успешной писательницей, о чём свидетельствует написанное в предисловии:
Чтобы показать, что мы вовсе не скрываем от себя серьёзность нашего предприятия, мы можем заранее сказать, что не будет ничего удивительного, если нижеперечисленные классы ополчатся на нас:
Христиане, которые увидят, что мы ставим под сомнение подлинность их веры[410].
Учёные, которые увидят, что их претензии на непогрешимость помещены в ту же связку, что и претензии римско-католической церкви, и по некоторым отдельным подробностям мудрецы и философы древнего мира классифицированы выше, чем они.
Псевдоучёные, разумеется, будут яростно на нас нападать.
Широко мыслящие церковники и свободомыслящие обнаружат, что мы не принимаем того, что они принимают, но требуем признания всей истины.
Писатели и различные авторитеты, которые прячут свои истинные верования из-за уважения к общепринятым предрассудкам.
Наёмники и паразиты прессы, которые проституируют её более, чем королевскую власть, и обесчещивают благородную профессию, найдут, что им легко насмехаться над вещами, которые слишком чудесны, чтобы они их могли понять, ибо им плата за абзац дороже, чем цена искренности.
Труд журналиста-международника А.Алябьева - не только история Второй мировой войны, но и экскурс в историю развития военной авиации за этот период. Автор привлекает огромный документальный материал: официальные сообщения правительств, информационных агентств, радио и прессы, предоставляя возможность сравнить точку зрения воюющих сторон на одни и те же события. Приводит выдержки из приказов, инструкций, дневников и воспоминаний офицеров командного состава и пилотов, выполнивших боевые задания.
Впервые в отечественной историографии предпринята попытка исследовать становление и деятельность в Северной Корее деспотической власти Ким Ир Сена — Ким Чен Ира, дать правдивую картину жизни северокорейского общества в «эпохудвух Кимов». Рассматривается внутренняя и внешняя политика «великого вождя» Ким Ир Сена и его сына «великого полководца» Ким Чен Ира, анализируются политическая система и политические институты современной КНДР. Основу исследования составили собранные авторами уникальные материалы о Ким Чен Ире, его отце Ким Ир Сене и их деятельности.Книга предназначена для тех, кто интересуется международными проблемами.
Наконец-то перед нами достоверная биография Кастанеды! Брак Карлоса с Маргарет официально длился 13 лет (I960-1973). Она больше, чем кто бы то ни было, знает о его молодых годах в Перу и США, о его работе над первыми книгами и щедро делится воспоминаниями, наблюдениями и фотографиями из личного альбома, драгоценными для каждого, кто серьезно интересуется магическим миром Кастанеды. Как ни трудно поверить, это не "бульварная" книга, написанная в погоне за быстрым долларом. 77-летняя Маргарет Кастанеда - очень интеллигентная и тактичная женщина.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
«Преподавателям слово дано не для того, чтобы усыплять свою мысль, а чтобы будить чужую» – в этом афоризме выдающегося русского историка Василия Осиповича Ключевского выразилось его собственное научное кредо. Ключевский был замечательным лектором: чеканность его формулировок, интонационное богатство, лаконичность определений завораживали студентов. Литографии его лекций студенты зачитывали в буквальном смысле до дыр.«Исторические портреты» В.О.Ключевского – это блестящие характеристики русских князей, монархов, летописцев, священнослужителей, полководцев, дипломатов, святых, деятелей культуры.Издание основывается на знаменитом лекционном «Курсе русской истории», который уже более столетия демонстрирует научную глубину и художественную силу, подтверждает свою непреходящую ценность, поражает новизной и актуальностью.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.