Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [56]
Джадж находился в тесном контакте с дублинскими теософами и прослыл среди них героем. С дублинским ТО главным образом ассоциировались Уильям Батлер Йейтс и Джордж Рассел, основные лидеры Ирландского Литературного Возрождения[367]. В своём произведении «Улисс» Джеймс Джойс говорит о всеобщем расположении к «Джаджу, самому достойному из всех римлян»[368]. Через много лет после его смерти Рассел написал: «Джадж был самым впечатляющим человеком из тех, кого я когда-либо встречал, не из-за какого-нибудь чувства собственного достоинства, а просто оттого, каким он был на самом деле»[369].
Уильям К. Джадж (1851–1896), сооснователь Теософского общества
О юности Джаджа известно немногое. Он родился в Дублине 13 апреля 1851 г. Его мать, Элис Мэри Куон, умерла рано, во время седьмых родов. Его отец, Фредерик Джадж, был масоном и интересовался мистицизмом. Уильям смертельно заболел, когда ему было семь лет. В краткой биографии Джаджа говорится, что «врач заявил, что маленький страдалец умирает, затем объявил его мёртвым; однако вслед за этим убитые горем родственники узнали, что дитя выжило…»[370].
Во время выздоровления у мальчика обнаружились ранее никак не проявлявшиеся способности и знания, заставив взрослых недоумевать, где и как он научился всем этим вещам. Он был всё тем же, но в то же время изменился; его семье пришлось узнавать его заново, и хотя он никогда не обучался чтению, с момента его выздоровления на восьмом году жизни он жадно читал все книги, которые мог найти, о месмеризме, френологии, чтении символов, религии, магии, розенкрейцерстве, проявляя особый интерес к Книге Откровений [в Библии] и стараясь раскрыть её истинное значение…
Он был не болезненным, но тщедушным, и в то же время упорным и целеустремлённым не по годам. Эти черты ясно обнаруживаются в одной истории из его детства. Он вместе с другими мальчиками был на берегу ручья. Его друзья поплыли к острову, который находился на некотором расстоянии от берега, и оттуда дразнили и задирали своего младшего товарища, не умевшего плавать… Он бросился в воду, намереваясь добраться до острова или погибнуть. Не умея держаться на плаву, он ушёл под воду, опустился на дно, сделал несколько шагов, поднялся на поверхность, барахтаясь, снова начал тонуть, сделал шаг, другой, повторил этот процесс и таким образом, прикладывая все свои силы, всплывая и погружаясь, молотя руками по воде и при этом задерживая дыхание, он сумел добраться до берега острова, где его, полуживого, вытянули из воды его изумлённые товарищи[371].
Эта бесстрашная, неуклонная целеустремлённость проявилась позже, когда Джаджу пришлось преодолеть серьёзные испытания и трудности, работая в Соединённых Штатах без какой-либо помощи и опоры.
Когда Уильяму было 13, его семья эмигрировала в Соединённые Штаты и поселилась в Бруклине, штат Нью-Йорк. Уильяму удалось завершить обучение, прежде чем начать работать. Со временем он стал клерком в адвокатской конторе Джорджа П. Эндрюса, впоследствии занявшего пост судьи в Верховном суде Нью-Йорка. В апреле 1872 г. он получил американское гражданство, а ещё через месяц был допущен в адвокатуру штата Нью-Йорк.
После смерти Блаватской Джадж написал о своей первой встрече с ней:
Меня привлекли её глаза, глаза той, с кем я, должно быть, был знаком во время своих прошлых жизней. Она посмотрела на меня так, будто узнала с самой первой минуты, и с тех пор этот взгляд никогда не менялся. Она видела во мне не искателя ответов на философские вопросы, бредущего во тьме к свету, замутнённому различными школами и мудрёными теориями, а того, кто долгое время блуждал по коридорам жизни в поисках друзей, способных показать, где сокрыты планы работы. И в ответ на мой призыв она вновь раскрыла мне планы, не пускаясь в объяснения, просто указала на них и приступила к работе. Казалось, будто мы расстались накануне вечером, не завершив дел, предпринятых с общей целью; как учитель и ученик, старший брат и младший, устремлённые к единому исходу[372], с той разницей, что она обладала силой и знаниями, которыми наделены лишь львы и мудрецы. Так, став её другом, я тотчас же почувствовал себя в безопасности. Насколько мне известно, другие с подозрением смотрели на облик, за которым не могли узреть душу, и хотя они вправду приводили множество доказательств, вооружившись которыми, можно растоптать и мудреца, и бога, лишь их слепота не позволила им рассмотреть львиный взгляд и алмазное сердце Е. П. Блаватской[373].
По словам близкого друга, Джадж часто говорил, что «его осознанное существование началось лишь тогда, когда он узрел разоблачение „Изиды“»[374]. Так Блаватскую называли её близкие знакомые в Нью-Йорке.
Глава 7
Зарождение движения
Листая альбом для вырезок Блаватской, можно наткнуться на следующую заметку, написанную ею в июле 1875 г.: «Из Индии получено указание основать философско-религиозное Общество и выбрать ему имя – а также избрать Олькотта»[375].
7 сентября 1875 г. 16 или 17 человек присоединились к Блаватской в её жилище по адресу Ирвинг Плейс, 46, чтобы послушать лекцию Джорджа Фелта, инженера и архитектора, об «Утерянном каноне пропорций египтян, греков и римлян»
