Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [188]

.

Для многих может стать неожиданностью тот факт, что Исаак Ньютон тоже считал всю природу живой. Об этом рассказывает Малкольм Браун в «Нью Йорк Таймс» (номер от 10 апреля 1990 г.), в статье о возрождении интереса к алхимии среди современных учёных.

В рядах алхимиков были несколько величайших учёных всех времён, в том числе Исаак Ньютон и Роберт Бойль. И хотя Ньютон прежде всего известен открытиями в области физики и математики, около половины своей карьеры он посвятил алхимии, что несколько покоробило его современных почитателей. Тем не менее доктор Бетти Джо Титер Доббс, профессор истории в Северо-Западном университете, которая посвятила много лет исследованию трудов Ньютона, склоняется к тому, что алхимия являлась центральным предметом его деятельности, а не просто увлечением.

В своей новой книге доктор Доббс утверждает, что Ньютон, будучи пуританином, боялся усиления позиций атеизма[1060]. Она настаивает на том, что он исповедовал алхимическую теорию о всемирном оживлении, согласно которой Бог наделяет все вещи в мире божественным духом.

Ньютон являет собой пример сочетания великого научного разума и глубокой религиозности. В этом отношении он был не одинок. В книге «Квантовые вопросы, мистические сочинения великих физиков мира», опубликованной в 1984 г., представлен анализ трудов Гейзенберга, Шредингера, Эйнштейна, Бройля, Джинса, Планка, Паули и Эддингтона – «в каждом из которых выражается глубокое убеждение в том, что физика и мистика – близнецы… Каждый из этих выдающихся людей, без исключения, отличался мистическим или трансцендентальным мировоззрением, в котором мир воспринимается как духовный, а не материальный феномен»[1061].

Это убеждение поддерживает основной тезис «Тайной Доктрины», который, судя по подзаголовку, заключается в том, что синтез науки, религии и философии возможен. Следующие выдержки из сочинений Эйнштейна свидетельствуют о том, что создатель теории относительности едва ли считал науку и религию несовместимыми:

Самая прекрасная и глубокая эмоция, которую мы можем испытать, – ощущение мистического. Именно оно является сеятелем любой истинной науки. Тот, кому эта эмоция чужда, кто не способен удивляться и быть захваченным благоговением, ничуть не лучше мертвеца. Знать, что непостижимые для нас вещи в самом деле существуют, проявляясь как высочайшая мудрость и самая блистательная красота, которые наши притуплённые чувства могут воспринять лишь в их примитивной форме – это знание, это чувство лежит в основе подлинной религиозности[1062].

Я утверждаю, что космическое религиозное чувство является самым сильным и благородным мотивом для научных изысканий. Только тот, кто понимает, какие огромные усилия и, в первую очередь, какая преданность требуется для разработки новых путей в теоретической науке, способен постичь силу этой эмоции, которая питает научную работу, столь далёкую от повседневных жизненных реалий… Такую силу человеку даёт космическое религиозное чувство. Один из наших современников сказал, небезосновательно, что в наш век материализма по-настоящему глубоко религиозными людьми остаются одни лишь серьёзные учёные[1063].

Другой отрывок из работы Эйнштейна цитируется в «Автобиографии Роберта Э. Милликена»: «Мне достаточно созерцать таинство разумной жизни, воспроизводящей себя на протяжении всей вечности, размышлять о чудесной структуре вселенной, о которой мы можем лишь смутно догадываться, и смиренно пытаться понять хотя бы малейшую частицу разума, свойственного природе»[1064].

Концепция природы, обладающей сознанием, далека от идеи, разделяемой большинством современных учёных, о том, что и субатомным миром, и бескрайним космосом, в котором рождаются и умирают вселенные, правит случайность и полностью отсутствуют какие-либо законы. В июне 1990 г. в телепередаче «Квантовая вселенная» (серия «Смитсоновский мир») выступил учёный Уолтер Гудман, который утверждал, что «квантовая механика в конечном итоге делает всё случайным. Может произойти одно или другое. Математики отрицают определённость; они признают лишь вероятность и шанс»[1065].

В книге «Новый ум короля» английский физик доктор Р. Пенроуз относит себя к непрестанно растущей группе физиков, которые не считают обыкновенным проявлением упрямства слова Эйнштейна о том, что его мизинец является свидетелем несовершенства науки о квантовой механике[1066]. Он уверен в том, что в будущем квантовую теорию ожидают «фундаментальные перемены» и, вероятно, будут открыты новые законы, которые смогут объяснить даже величайшую тайну человеческого сознания,[1067] а также то, что ныне представляется нам хаотичным движением атомных частиц.

В этой связи уместно вспомнить высказывание Е. П. Блаватской в статье «Космическое сознание»: «…каждый атом, подобно монаде Лейбница, сам по себе является крошечной вселенной [и обнаруживает определённую степень осознанности]». Она упоминает о схожих взглядах Томаса Эдисона: «Я не верю, что материя инертна и полностью подчиняется внешним силам. Как мне кажется, каждый атом обладает определённым объёмом простейшего сознания: только взгляните на разнообразие соединений, в которые атомы водорода вступают с атомами других элементов… Хотите сказать, они способны на это, не обладая разумом?» Е. П. Блаватская добавила, что «мистер Эдисон теософ, пусть и не слишком активный. Однако, по-видимому, самого факта обладания дипломом Общества достаточно для приобщения к теософским истинам»