Е. П. Блаватская. История удивительной жизни - [103]

Он обернулся ко мне, явно озадаченный тем, откуда могли доноситься эти звуки. Блаватская улыбнулась и сказала: «Никакого волшебства, лишь немного знаний о том, как управлять силами природы». Уходя, мистер Майерс сказал мне: «Мисс Арундейл, впредь я никогда не буду сомневаться». Но, увы, сомнения одолели его; не прошло и двух недель, как он написал мне, что не вполне убеждён, и что звуки могли возникнуть тем или иным образом. Елена Петровна ничуть не расстроилась; она лишь сказала: «Я знала об этом, но подумала, что стоит дать ему то, о чём он просит»[649].

Любому феномену всегда найдётся альтернативное объяснение, именно поэтому так трудно доказать реальность оккультных сил. Однако схожие трудности испытывает официальная наука, пытаясь доказать физические феномены. Как сказал известный учёный Грегори Бейтсон: «Наука исследует, а не доказывает». Она всегда ограничена используемыми инструментами. Изобретите более мощный телескоп или микроскоп или постройте более длинный циклотрон, и объекты доселе неизвестные будут обнаружены, а существующим теориям потребуются изменения, порой радикальные[650]. В «Тайной Доктрине» (1:477–78) Е. П. Блаватская отмечает:

Наука, в силу самой природы вещей, не способна постичь тайну окружающей нас вселенной. Наука, правда, может собирать, классифицировать и обобщать явления; но оккультист, основываясь на признанных метафизических данных, заявляет, что отважный исследователь, желающий проникнуть в сокровенные тайны Природы, должен выйти за пределы узкого диапазона чувств и перенести своё сознание в область ноуменов и в сферу первопричин. Для этого он должен развить в себе способности, которые – за редчайшими исключениями – пребывают в абсолютно спящем состоянии у нашей нынешней Коренной Расы.

Противопоставляя западную науку восточной, профессор Уолт Андерсон замечает: «Мы, на Западе, настолько поглощены своими механизмами, что верим, будто лишь они способны добраться до истины. Немногие физики могут похвастаться тем, что в изысканиях им открылась правда, и они смогли проверить теорию на практике». На Западе, добавляет он, «космос в основном исследуют с помощью циклотронов, лазеров, и телескопов», в то время как восточная наука «по большей части является нетехнической и полагается на аппарат дисциплинированного человеческого тела и ума», как в практиках глубокой медитации[651].

В классическом произведении «Йога-Сутра» великого индийского философа Патанджали содержится следующее наставление: «Сконцентрировав разум на мельчайших, скрытых или отдалённых предметах в любом отделе природы, аскет получает глубокое знание о них». В комментарии отмечается, что «здесь термин „знание“ имеет куда более широкое значение, чем мы привыкли ему приписывать. Он подразумевает полное отождествление разума в течение любого необходимого времени с предметом или субъектом, на который он направлен»[652].

Можем ли мы представить себе, чтобы современный учёный занимался подобной практикой? «Сайенс дайджест» (июль, 1982 г.) сообщает, что «ни один всемирно известный физик не воспринимает восточную науку с большей серьёзностью, чем профессор Кембриджского университета Брайан Джозефсон, лауреат Нобелевской премии по физике 1978 г.», добавляя, что Джозефсон «ручался своей грандиозной научной репутацией, что знания об объективной реальности могут быть получены с помощью традиционных восточных практик медитации».

Тренировать и оттачивать свой инструмент, чувствительный к истине, нелегко, однако, как пишет один из Махатм:

Поверьте, в жизни каждого адепта наступает момент, когда ему воздаётся сторицей за все пережитые им трудности. Чтобы приобрести новые знания, ему больше не нужно проходить через кропотливый, медленный процесс изучения и сравнения различных объектов, ему предоставляется мгновенное, абсолютное понимание всякой истины… Адепт видит и чувствует… и живёт в само́м источнике непреложных истин…[653]

В то же самое время проблески интуиции могут решить множество менее значительных вопросов в совокупности с логическими рассуждениями и имеющимися доказательствами.

Лондонское ТО 21 июля устроило блестящий приём в честь Е. П. Блаватской и Олькотта в «Принс-Холл» на Пикадилли. В отчёте, опубликованном в «Теософисте» (октябрь, 1884 г.), говорится:

Приглашения на это «открытое собрание» или приём выдавались членами правления Лондонского отделения, и так велико было число жаждущих получить их, что первоначально выпущенные 500 штук вскоре закончились и пришлось изготовить новые. Столь многочисленного скопления виднейших мужчин и женщин Общество ещё никогда не видело на своих собраниях. Среди присутствующих были их превосходительства русский посол, главный секретарь французского посольства, голландский посол, румынский посол, русский генерал-консул в Египте, заместитель государственного секретаря по делам Индии, джентльмены из Министерства по делам колоний, кабинета Министров финансов, Министерства по делам Индии и других отделов правительства, несколько британских пэров с супругами, знатных иностранцев, членов парламента, деятелей науки и литературы – среди них сотрудник Британского Музея профессор Гинсберг, который определил поддельность рукописей Шапиры; член ТО профессор Уильям Крукс.