Джунгли. В природе есть только один закон – выживание - [46]

Шрифт
Интервал

Днем мы столкнулись с проблемой: прямо у береговой линии лежал острый валун и вода, которая билась о его поверхность, образовывала опасный водоворот. Течение несло нас прямо в центр омута. Мы два часа безуспешно пробовали выбраться. Наконец, не видя иного выхода, Кевин спрыгнул в воду, доплыл до берега и с помощью веревки, которая была привязана к носу плота, попытался вытащить нас из водоворота. Дважды он соскальзывал с камня и падал в воду, его сносило течением, но он быстро приходил в себя и не оставлял попыток вызволить нас из омута. На третий раз веревка вырвалась из его рук, он снова упал в воду, но теперь исчез под толщей воды. Я остался наедине с водоворотом и чувствовал, как он волнения у меня скрутило желудок. Что, если Кевин утонул? Что теперь со мной будет? Я вытянул шею, отчаянно пытаясь найти его в воде. Когда я увидел, как его соломенную шляпу уносит течением, я похолодел от ужаса.

Через пятнадцать минут Кевин вернулся, он сильно порезал колено, и из раны текла кровь.

«Подводное течение здесь просто невероятное, – сказал он, – я думал, я утону. Я захлебывался, но тут течение вытолкнуло меня на поверхность, и я доплыл до берега».

«Что с ногой?»

«Ой, а я даже и не заметил. Думаю, ударился о камень. Черт, я потерял шляпу».

Вместо того чтобы выбираться из водоворота, мы пришвартовали плот у берега. Ощутив твердую землю под ногами, я вздохнул с невероятным облегчением.

Затем мы решили попробовать другой способ: протащили плот вверх по реке, запрыгнули на него и, изо всех сил налегая на весла, попытались обойти водоворот и вернуться в середину реки. У нас получилось сделать это с третьего раза. Когда наши радостные крики стихли, Кевин глубокомысленно заметил: «Может, стоило остаться на том берегу. Там можно было бы разбить лагерь».

«Но у нас еще есть немного времени до наступления темноты, – сказал я, – в любом случае лучше бы нам успеть добраться до входа в ущелье и поставить лагерь на том берегу, который Карл обозначил на карте. Было бы здорово знать, что уже завтра мы пойдем пешком».

«Наверное, ты прав», – согласился Кевин.

Бурые холмы выступали за пределы береговой линии, и казалось, словно у реки вообще нет берегов.

«Должно быть, это и есть ущелье, – констатировал Кевин, – приготовься. С минуты на минуту мы должны увидеть остров. Когда это случится, греби левее изо всех сил. Если произойдет что-то серьезное, спрыгивай с плота и плыви к берегу. Похоже, скоро начнется каньон».

Мы смотрели во все глаза и были в полной боевой готовности. Течение становилось сильнее. Но где, черт возьми, остров?

У правого берега лежал большой валун, к которому нас несло. Слева от него река резко падала вниз, хотя издалека мы не могли понять, насколько сильным был этот перепад. Река словно обрывалась, ниспадая каскадом. Шум воды был оглушительным. Возможно, стоит взять правее и пройти между берегом и валуном…

«Право руля! Право руля! Быстрее! Налечь на весла!»

Я отчаянно греб изо всех сил. Я закрыл глаза и почувствовал удар невероятной силы – мы врезались в камень.

«Ты в порядке, Йоси?»

Как и я, Кевин барахтался в воде, ухватившись за веревки от плота. Волны хлестали с обеих сторон, но плот не двигался: он наскочил на валун, сел на мель и теперь торчал из-под воды под углом примерно в шестьдесят градусов. Под давлением воды нас прибило к камню и вытолкнуло на поверхность.

Мы залезли обратно на плот. Кевин сказал мне привязать весло, чтобы его не унесло течением. Я взглянул на водопад слева от нас: мощный каскад воды высотой в четыре метра. Боже, почему я не вернулся с Карлом и Маркусом?

Ноги у меня подкашивались. Если уж мы смогли взять правее, мы сможем преодолеть этот опасный участок. Мы попытались стащить плот с камня, но оказались бессильны против мощного течения. Мы испробовали все, что можно: толкали, тянули, гребли, пробовали высвободить плот с помощью шестов, но он не сдвинулся ни на йоту.

Кевин быстро оценил ситуацию.

«Маловероятно, что нас вынесет отсюда течением. До правого берега всего лишь шесть-семь метров, слева – водопад, а после него до берега, наверное, метров двадцать. Река узкая, а течение невероятно сильное. Понимаешь, к чему я клоню? Наверняка это и есть начало каньона. Мы, должно быть, прямо у самого острова. Если мы причалим к нему, то дальше пойдем пешком и с легкостью минуем каньон и доберемся до Куриплайи».

Кевин на мгновение замолчал и осмотрелся по сторонам, а затем принял решение.

«У нас нет выбора. Я нырну в воду и попробую доплыть до правого берега. Когда я окажусь там, ты кинешь мне мачете. Я зайду в джунгли и добуду лиану, кину ее тебе, ты привяжешь к ней рюкзаки и передашь их мне. Затем ты обмотаешь лиану вокруг себя, и я вытяну тебя на берег».

«Не делай этого, Кевин, это может быть очень опасно. Погоди немного», – попросил я его, но Кевин не задумываясь снял носки и ботинки.

«Я сделаю это, Йоси», – крикнул он и прыгнул в реку. Течение невероятной силы тут же подхватило его. На секунду он исчез под водой, а затем вынырнул на поверхность. Его прибило к камню, расположенному в двадцати метрах вниз по реке, он ухватился за валун и оттуда доплыл до берега.


Рекомендуем почитать
Максим Максимович Литвинов: революционер, дипломат, человек

Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.


Саддам Хусейн

В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.


Намык Кемаль

Вашем вниманию предлагается биографический роман о турецком писателе Намык Кемале (1840–1888). Кемаль был одним из организаторов тайного политического общества «новых османов», активным участником конституционного движения в Турции в 1860-70-х гг.Из серии «Жизнь замечательных людей». Иллюстрированное издание 1935 года. Орфография сохранена.Под псевдонимом В. Стамбулов писал Стамбулов (Броун) Виктор Осипович (1891–1955) – писатель, сотрудник посольств СССР в Турции и Франции.


Тирадентис

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Почти дневник

В книгу выдающегося советского писателя Героя Социалистического Труда Валентина Катаева включены его публицистические произведения разных лет» Это значительно дополненное издание вышедшей в 1962 году книги «Почти дневник». Оно состоит из трех разделов. Первый посвящен ленинской теме; второй содержит дневники, очерки и статьи, написанные начиная с 1920 года и до настоящего времени; третий раздел состоит из литературных портретов общественных и государственных деятелей и известных писателей.


Балерины

Книга В.Носовой — жизнеописание замечательных русских танцовщиц Анны Павловой и Екатерины Гельцер. Представительницы двух хореографических школ (петербургской и московской), они удачно дополняют друг друга. Анна Павлова и Екатерина Гельцер — это и две артистические и человеческие судьбы.