Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография - [45]

Работа не прекращалась. Я отправил добытый документ о Фаллудже трем тысячам подписчиков и стал ждать, когда прорвет плотину. Ничего. Вообще никакой реакции. Ситуация одна из самых озадачивающих, в каких мы когда-либо оказывались. Журналисты писали о Фаллудже три года подряд, им ни разу не попадался документ из самых недр американской армии, вроде нашего, и все же они не ухватились за него. Должен сказать, меня не просто озадачили действия коллег-журналистов, – мне было стыдно за них. Наши СМИ продемонстрировали просто умопомрачительную ограниченность. Остается только разводить руками: неужели вся западная журналистика в массе своей состоит из подобных дрочил – право, другого слова и не подберешь.

В конечном счете я воспринял это как урок, который очень помог мне во время подготовки к публикации архивов афганской войны. Каковы объективные показатели эффективности в современной журналистике? Продажи, посещения, число подписок и эксклюзивность. И мне следовало научиться их использовать, чтобы продвигать наши материалы.

9. Мир, где вольно дышится

Незадолго до событий, о которых шла речь в предыдущей главе, мне захотелось отправиться в Африку и посмотреть на все самому. Я почувствовал тягу к перемене мест в надежде, что путешествие несколько расширит горизонты нашего проекта, ведь WikiLeaks только начинал становиться на ноги. В Найроби в феврале 2007 года собирались провести очередной Всемирный социальный форум – ежегодное мероприятие, возникшее в начале XXI века в противовес Всемирному экономическому форуму, – и мой друг из Мельбурна, Мэтт Смит, был готов поехать со мной и даже оплатить наш проезд. Поскольку речь шла о Кении, я понимал, что форум привлечет много активистов и правозащитников из неправительственных организаций, а значит, станет идеальным местом для первой полноценной презентации WikiLeaks. Таким образом я надеялся завязать новые связи и найти добровольцев для нашей работы. Мы уже опубликовали несколько документов, но крупные утечки – Гуантанамо и Фаллуджа – были еще впереди. Я считал, что мое выступление на форуме в Африке создаст для нас правильный контекст, то есть с самого начала обозначит, что мы не западная, а глобальная организация и что люди, поддерживающие нас, разбросаны по всему миру.

С Африкой я мгновенно почувствовал какую-то внутреннюю связь. После изматывающих последних лет, ушедших на подготовку и запуск WikiLeaks, мне необходимо было сменить обстановку и взбодриться; сам воздух африканских просторов был другим, и я не мог надышаться его свежестью и будто раскаленной свободой. Это вольное дыхание ветра, которое я уловил в Найроби, великолепно передала в свое время Карен Бликсен: «…в полдень горячий воздух, казалось, шел от огромного костра, жара плыла волнами, переливаясь над землей, и в ней отражались какие-то волшебные тени, двоясь и играя… Легко дышалось в этом чистом воздухе, и чувствовалось, что ты крепнешь, набираешься сил, забываешь все заботы. Проснешься утром спозаранку, и первая мысль – „Да, здесь мое место!“»[39].

Мы с Мэттом, заплатив по 50 долларов за визу, выехали из аэропорта и по дороге наблюдали за скачущими вдали жирафами. Считается, что Восточно-Африканская рифтовая долина – это колыбель человечества, так что приезд в Кению может в каком-то смысле считаться возвращением к своим биологическим началам – идеальному для человеческого естества сочетанию освещенности, влажности и температуры. Возможно, поэтому многие приезжие, вслед за Бликсен, чувствуют себя там как дома. Кенийцы, необыкновенно дружелюбные и великодушные люди, умеют от всего получать удовольствие, и это всеобщее умиротворение просто разлито в воздухе. Думаю, понятно, почему у каждого, кто, подобно мне, вечно находится в пути, сразу возникает чувство, что Кения – его место. Безусловно, в стране очень высокий уровень преступности и заболеваемости СПИДом, но это обстоятельство никак не отвлекало меня от напряженных мыслей о работе; и по дороге в Кисуму, на стадион Игр Содружества, я мог думать только о том, что моя поездка должна стать поворотным моментом для WikiLeaks.

«Мысли глобально, действуй локально» – давний догмат левых, составлявших основную часть аудитории Всемирного социального форума, но мне все виделось в несколько ином свете. Когда ваш мир состоит из нескольких ближайших деревень и холмов, а все, что лежит за их пределами, лишь легенды, то спасение мира для любого свободолюбивого человека становится вполне доступным и естественным занятием. Но сегодня довольно минимума образования и элементарного доступа к СМИ, чтобы осознать, насколько мир огромен. И этот факт деморализует. Невозможно представить, что в таком мире ваши действия принесут хоть какую-то пользу. Для осмысленного взаимодействия с окружающей действительностью приходится либо ограничивать свое воображение, тем самым искусственно сужая горизонты, либо все-таки вступать в контакт с реально воспринимаемым миром, невзирая на всю информационную перегрузку. Я все больше убеждался, что единственный способ добиться реальных перемен – действовать по второму варианту. Поездка в Африку была в каком-то смысле проверкой этой версии: может ли WikiLeaks стать организацией, «мыслящей глобально и действующей глобально»?