Джордж Лукас. Путь Джедая - [124]
Не все идеи Лукаса принимались на ура. И актеров, и съемочную группу несколько раздражали его новые герои, эвоки. Лукас вновь и вновь отправлял персонажей на переработку, пока не остановился на облике милого плюшевого медведя («Нужно не бояться быть милыми, – объяснял Лукас позднее журналу «Роллинг Стоун». – Худшее, что может произойти, – нас за это раскритикуют»[1111]). Ральф Маккуорри только обреченно взмахивал руками. «Казалось, что все это чересчур очевидный маркетинговый ход, – рассказал один художник. – Думаю, Ральф был не слишком доволен». Но Лукас полюбил новых героев и попросил режиссера вспомогательной группы, Роджера Кристиана, снять побольше танцев и празднеств эвоков для финальной сцены «Джедая». «Я начал съемки, и Джорджу все безумно нравилось, но я все время просил: “Пожалуйста, пусть это снимает кто-то другой”, – говорил Кристиан. – Джордж любил этих героев, а все остальные – нет»[1112]. Лукас был так очарован одним из юных актеров в костюме эвока, одиннадцатилетним Уориком Дэвисом, что заключил с ним договор на еще один проект, идея которого была тогда на зачаточной стадии: сказка с маленьким человеком в главной роли. Позже на основе этой идеи родился фильм «Уиллоу».
Последние недели съемок «Джедая» проходили на натуре, в пустыне рядом с городом Юма в Аризоне, которая стала фоном для Татуина, и в Кресчент-Сити в Калифорнии – это был фон для лесистой луны Эндора. Чтобы сохранить съемки в секрете, Лукас, Казанян и «Лукасфильм» маркировали шляпы руководителей, планшеты и катушки пленки названием выдуманного фильма ужасов «Голубой урожай». Однако маскировка провалилась в Юме – любители погонять на багги заметили Харрисона Форда на гигантском скифе Джаббы Хатта и поняли, что к чему. Как и в Лондоне, Лукас тенью ходил за Маркуэндом по аризонской пустыне, пока тот снимал драки и каскадерские трюки, и советами не ограничивался. «Ричард руководил съемками сцен, но Лукас всегда стоял рядом вроде главного советника, – дипломатично описывал ситуацию сопродюсер Джим Блум. Лукаса особенно расстраивала пасть сарлакка на дне гигантской ямы, вырытой в песке пустыни. Лукас размышлял, стоит ли вообще показывать монстра, и ругался с Казаняном из-за стоимости этого эффекта. Существо – огромный круглый рот, усыпанный рядами зубов, – выглядело ужасающе, хотя чем-то напоминало определенную часть женского тела – Кэрри Фишер называла сарлакка “песчаной вагиной”»[1113]. Лукас только вздыхал в раздражении.
Начались съемки в Кресчент-Сити, нервы у Лукаса окончательно сдали, у него уже не хватало терпения на Маркуэнда – да и на всех остальных. «Я вам тут не развлекаюсь! – вспылил он перед одним репортером. – Я был уверен, что все уже знают “Звездные войны” от и до, оказалось, что нет. Я ответил на миллионы вопросов Ричарда за последний год, рассказал всем обо всем, вроде бы все предусмотрел до мельчайшей детали… Но, когда мы начали снимать здесь, у команды опять возникли вопросы – по тысяче в день без преувеличений. И ответить могу только я. Я занимаюсь этим лишь потому, что я это начал и должен закончить. Следующая трилогия будет снята в чьем-то другом видении»[1114].
Съемки «Джедая» завершились к середине мая 1982 года; Маркуэнд уложился в график и бюджет. Съемочная группа обратила внимание, что Маркуэнд выглядит бледным и больным – и, если честно, у Лукаса вид тоже был далеко не цветущий. За последние пять месяцев он потерял девять килограмм, в чем большинство винили усталость. Лишь немногие знали, что личная жизнь Лукаса разваливалась. Когда Лукас начал руководить созданием спецэффектов для «Джедая», Кен Ралстон, сотрудник ILM еще со времен «Звездных войн», сразу заметил резкую перемену в боссе. «Мы гадали, что же случилось с Джорджем, – вспоминал Ралстон. – Он вел себя необычно… [Б]ыло заметно, что он увлечен процессом не так, как прежде; он не обрушивал на нас информацию и отзывы. Мы чувствовали: что-то не так»[1115].
А не так было вот что: тринадцатилетний брак Джорджа и Марши стремительно рушился – и в основном по вине самого Лукаса. Он понимал, что уживаться с ним нелегко. «Марше пришлось тяжело с человеком, который живет в постоянных терзаниях, тревогах и стрессе, да к тому же еще в какой-то далекой вселенной», – признавался Лукас в интервью «Роллинг Стоун»[1116]. Чарльз Липпинкотт, глава маркетинга в «Лукасфильм», едва ли удивился; он был среди тех немногих, кому Марша изливала душу, жаловалась, что Джордж не может оставить рабочее напряжение в монтажной комнате. «Джордж тащил все проблемы в спальню, – говорил Липпинкотт, – Марша считала, в этом вся беда»[1117]. Но беда коренилась глубже; для Джорджа Лукаса кино всегда было другой женщиной. Как бы он ни был предан Марше, он постоянно думал о еще одном фильме, еще одном проекте, они требовали времени и внимания, которые он не мог или не хотел уделять жене. Несмотря на все разговоры о том, что семья в приоритете, именно Марша приостановила свою карьеру, пока он занимался одним проектом за другим, перескакивая от «Звездных войн» к «Новым американским граффити», от «Империи» к «Ковчегу», а затем к «Джедаю» почти без пауз для отдыха.
