Джонни Д. Враги общества - [96]

Пирпонт не послушался, выхватил пистолет, но было поздно: Айман и еще двое полицейских бросились на него и повалили на пол. «Брось оружие! — крикнул Айман. — Брось, а то убью!» Пирпонт выпустил пистолет. Один из полицейских тут же заломил ему руку. Другие обыскали его.

— Грубовато вы со мной обращаетесь, — заметил Пирпонт, пытаясь выдавить улыбку.

— А ты чего хотел? Чтобы мы с тобой целовались?! — ответил Айман.

Трое арестовано, один — на свободе. Джон Диллинджер по-прежнему находился где-то в Тусоне — в этом полиция была уверена. Приближался вечер. Поскольку никаких новых сведений о местонахождении бандита не поступало, полицейские решили продолжать наблюдение за домиком на Второй улице и за мотелем на Шестой. К домику Мэкли выехали двое полицейских в форме и сыщик Джеймс Херрон — коренастый, приземистый ирландец. Когда они прибыли на место, солнце только начинало садиться. Полицейские проникли внутрь дома через заднюю дверь, а Херрон остался у машины: он хотел припарковать ее подальше, чтобы не спугнуть Диллинджера.

Как раз в этот момент к дому подъехал сияющий новенький «гудзон». Херрон спрятался в кустах. Из машины вышел мужчина в коричневом костюме. В «гудзоне» осталась какая-то женщина. Как только незнакомец приблизился к крыльцу, Херрон вышел из укрытия. Человек в костюме задержался и посмотрел на пятна крови на ступеньках. Потом резко обернулся, намереваясь идти к машине, — и столкнулся лицом к лицу с Херроном.

Расстояние между Диллинджером и Херроном не превышало пяти футов. Это был момент, достойный фильмов о Диком Западе. Херрон выхватил пистолет первым. «Подними руки!» — приказал он. Диллинджер молча смотрел на него и не двигался. Херрон сделал шаг вперед и ткнул револьвер бандиту под ребра. «Подними руки, кому говорю, или я тебя продырявлю!» Диллинджер медленно поднял руки. «А в чем дело?» — спросил он.

В этот момент на крыльце показались двое полицейских. «Прикройте машину!» — крикнул им Херрон. Полицейские кинулись к автомобилю. Херрон взял Диллинджера за воротник пальто и повел. Только в этот момент бандит понял, что он попался всерьез и разговорами дело не обойдется. Он потянулся к наплечной кобуре. Херрон с силой вонзил пистолет в спину Диллинджеру, а подоспевший на помощь полицейский наставил свое оружие прямо в лицо преступнику. Диллинджеру оставалось только сдаться.

Четыре — ноль, победа полиции Тусона.

Аресты в Тусоне стали сенсацией, облетевшей всю страну. На следующий день толпы любопытных окружали тюрьму округа Пайма, куда поместили четырех бандитов и их подруг. В кабинет шефа полиции Волларда непрерывным потоком шли телеграммы, постоянно раздавались телефонные звонки. С каждым самолетом в Тусон Прибывали репортеры и фотографы из Нью-Йорка, Чикаго и других городов. Стоило любому полицейскому выйти из здания управления, и он тут же попадал под перекрестный огонь фотовспышек.

В десять утра всех семерых задержанных в наручниках привели в заполненный публикой до отказа зал суда для предъявления обвинения. Диллинджер с хмурым видом шлепнулся на стул.

— Встаньте! — приказал судья.

— Я не Диллинджер, — пробурчал Диллинджер, оставаясь сидеть.

Судебный пристав взял его за шиворот и поставил на ноги.

Все члены банды были объявлены арестованными при залоге 100 тысяч долларов на каждого. Когда их уводили из зала, вспышки сверкали непрерывно. Билли улыбнулась Диллинджеру, и тот ответил улыбкой. Потом он наклонился вперед и поцеловал ее.

Арестованных поместили в тюремные клетки, и перед ними прошла целая процессия репортеров, местных политиков и полицейских: их рассматривали, как обезьян в зоопарке.

Внимание публики льстило Диллинджеру. Он наконец признался, что он Диллинджер, и принялся играть свою любимую роль — симпатичного, общительного налетчика. «Я свое дело знаю хорошо, — заявил он столпившимся у его клетки репортерам. — Я могу сыграть в салочки с полицией в любое время. Никого эти ищейки ловить не умеют — только бегают по старым тропам. А самые тупые копы в Чикаго. У этих умников нет никаких доказательств, что я кого-то убил или взял какой-нибудь банк».

Остальные бандиты брали пример с Диллинджера — принялись улыбаться и позировать перед камерами. Пит Пирпонт даже выдал остроту, обращаясь к губернатору Аризоны. «У вас-то копы получше, чем в Индиане, — сказал он. — Отнеслись к нам со всем вниманием».

Однако, после того как газетчики ушли, эйфория у заключенных быстро закончилась. Утром в воскресенье прибыли прокуроры из Огайо, Висконсина и Индианы. Они собирались требовать экстрадиции преступников в свои штаты. Теперь бандитам было не до шуток.

В тюрьму явился Мэтт Лич — человек, который осенью на короткое время засадил в тюрьму мать Пирпонта. Завидев его, Пирпонт пришел в ярость. «Жаль, я не убил тебя, сволочь, пока была возможность! — орал он. — Ты мою мать в тюрьму посадил! Если я отсюда когда-нибудь выберусь, первое, что я сделаю, — пришью тебя, крыса!» Лич молча рассматривал Пирпонта несколько секунд, а потом повернулся к репортерам: «Вот, полюбуйтесь, перед вами человек, который действительно любит свою мать». Потом Лич подошел к клетке Диллинджера и протянул руку сквозь прутья. Диллинджер после некоторого колебания пожал ее. «Значит, снова встретились с тобой, Джон», — сказал Лич. Он отступил на шаг назад и внимательно осмотрел Диллинджера. Потом похвалил усики, которые отпустил бандит. Спросил, готов ли он к поездке в Индиану. «А я не тороплюсь, — ответил Диллинджер. — Мне там делать совершенно нечего».