Джонатан Свифт. Его жизнь и литературная деятельность - [16]

.

Прежде чем рассказывать о политической деятельности Свифта, необходимо несколько освежить в памяти читателя общий характер событий того времени и привести некоторые хронологические даты.

Англия только что пережила одну из самых кровавых эпох своего внутреннего устроительства. Такие события, как казнь Карла I (1648 год), забываются не скоро. Свирепые «круглоголовые», во главе со своим диктатором Кромвелем, опустошительным пожарищем прошли по всей стране. Не было, казалось, такого уголка, где бы религиозные и политические страсти не дали о себе знать в самой жестокой форме. Только фанатическое увлечение могло придать ту стойкость и силу, какую обнаружила в Англии эта народная революция. И действительно, свобода и независимость, составляющие, по справедливости, гордость английского народа, были выкованы в горниле религиозного чувства. Конечно, появлению пуритан, этих точно выточенных из цельного гранита фигур, не знавших никаких сомнений и колебаний, предшествовал период скептицизма и критики, разрушивший старые суеверия. Суеверия, как обыкновенно бывает, не хотели добровольно уступить своего места новой жизни, и дух отрицания, говорит Бокль, «разорвал все путы и в отмщение низверг учреждения, которые тщательно старались задержать его развитие». Настоящий, не деланный скептицизм является всегда лишь обратной стороной глубокой веры. И действительно, пуритане не знали никаких сомнений и обрушились всею тяжестью своего сурового, угрюмого верования на существовавший строй. Старые учреждения были сметены. Но религиозное чувство сектантов, потеряв связь со свободной, критической мыслью, выродилось в фанатизм и ханжество, не замедлившие вызвать, в свою очередь, реакцию. Кромвелевская республика продержалась недолго. Стюарты возвратились в Англию. Карл II вывез из Франции и пересадил на английскую почву всю распущенность, царившую при французском дворе. Фанатизм и ханжество пуритан сменились кощунством и легкомыслием людей, у которых не было, что называется, ni foi, ni loi[3]. Вместе с тем начинается реакция со стороны католицизма. Яков II даже не считает нужным скрывать свои симпатии и открыто выступает как правоверный католик. В 1688 году он, однако, принужден бежать, и английский народ приглашает на царство Вильгельма III, штатгальтера голландского. Попытки Якова II и его преемников возвратить утраченный престол остались безуспешными, – но весь конец XVII и начало XVIII века Англия жила под постоянным страхом измен и предательств. Как бы там ни было, однако с воцарением Вильгельма наступает эпоха мирного развития: я имею в виду, конечно, внутренние междоусобицы, царившие полвека, так как внешние войны продолжались своим чередом. Теперь, когда страсти несколько улеглись и предстояла созидательная работа, гнусное наследие прошлого дало о себе знать в полной мере.

Положение дел при Вильгельме, Анне, двух первых Георгах, как говорит Тэн, было так плачевно, что невольно склоняешься в пользу мнения Свифта. Ему не приходилось вымышлять своего омерзительного йеху – он видел его в действительной жизни, видел множество йеху в самых разнообразных положениях. Самые грубые страсти народа каждую минуту готовы были прорваться наружу. Долгие кровавые годы восстаний и междоусобиц сделали народ весьма склонным к буйствам, самовольной расправе, дракам. Джин, изобретенный в 1684 году, сильно способствовал развитию массового пьянства. В этой нездоровой общественной атмосфере постоянно слышались отдаленные раскаты народного бунта. «Дирижирующие» классы пали еще ниже. Тут царил самый разнузданный разврат. Измена гнездилась повсюду. Подкуп заправлял всем. Начиная от короля и кончая последним избирателем, всех можно было купить и продать. «Деньги здесь почитаются выше всего, – писал Монтескье, – а честь и добродетель весьма мало… Для англичанина необходим хороший обед, женщина и довольство». «…В Англии нет религии, – продолжает он, – если бы кто-либо заговорил здесь о ней, его засмеяли бы». И это после дикого фанатизма пуритан!.. Самые выдающиеся государственные люди – герцог Мальборо, министры Болингброк и Уолпол – все причастны были скандальным недостаткам и порокам своего времени. Но по тинистому, грязному дну и под мутной вонючей поверхностью «катились струи великого национального потока, который, по мере собственного движения, выказывал уже время от времени естественный свой цвет…» Поток проложил себе скоро широкое русло, и воды его, продолжая очищаться более и более и по сию пору, постепенно приобретают надлежащую чистоту и прозрачность. Я говорю о любви к свободе, составляющей характерную особенность англичан и представляющей основу всех их великих учреждений. Вот прекрасная характеристика англичанина, набросанная Тэном: «Серьезный, задумчивый и грустный по натуре, англичанин не может смотреть на жизнь, как на забаву или удовольствие: взгляд его по привычке обращается не ко внешности и веселой природе, но к внутренним явлениям души; он наблюдает самого себя, беспрестанно зондирует свой внутренний строй, замыкается в своем нравственном мире и теряет, наконец, способность видеть в чем бы то ни было красоту, за исключением внутренней; он ставит справедливость единственною и безусловною повелительницею человеческой жизни и все свои действия хочет подвести под строгие правила составленного им кодекса. Для этого у него нет недостатка в силах, потому что его гордость приходит на помощь совести. Он постыдился бы уклониться от пути, избранного им самим и по собственной воле; он, как врага, отталкивает искушение; он чувствует, что борется и побеждает…» Не узнаете ли вы в этом мастерском абрисе портрет Свифта, лишенный только некоторых индивидуальных черт? Целью всей его жизни также была борьба, и, несмотря на все свое злополучие, он знал радости победы. Борьба с чем? А именно с той стоголовой гидрой, какую представляли общественные нравы его времени. Для того, чтобы идти вперед, необходимо было расчистить путь; это-то дело и делала беспощадная сатира Свифта. Та же сатира служила ему орудием и в его партийной борьбе, и в этом случае она, конечно, выражала какие-либо конкретные положительные требования.