Джон Картер. Книги 1-12 - [2]

Своим состоянием он распорядился так, что в течение двадцати лет я буду получать весь доход с поместья, а потом оно все перейдет ко мне. Дальнейшие распоряжения касались этой рукописи, которую я не должен был распечатывать и читать одиннадцать лет. Я имел право огласить ее содержание только через двадцать один год после его смерти.

Гробница, в которой лежало его тело, имела ту особенность, что ее массивная дверь запиралась только одним огромным позолоченным пружинным замком, который отпирался только изнутри.

Искренне преданный

Эдгар Берроуз.

1. В горах Аризоны

Мне очень много лет; сколько – я сам не знаю. Быть может, сто, быть может, больше. Точно ответить не могу, так как я никогда не старился, подобно другим людям, и детство тоже не удержалось в моей памяти. Насколько я припоминаю, я всегда был мужчиной в возрасте около тридцати лет. Вид у меня теперь точно такой же, как сорок лет назад, и все же я чувствую, что вечно жить не буду, что в один «прекрасный» день умру реальной смертью, после которой нет воскрешения. Я не знаю, почему боюсь смерти, ведь я умирал дважды – и все еще жив. И все-таки я ощущаю перед ней такой же ужас, как и вы, которые не умирали ни разу, и мне думается, что именно этот страх смерти внушает мне такое твердое убеждение в моей смерти.

И вот, в силу убеждения, я решил написать повесть об интереснейших моментах своей жизни и смерти.

Объяснить эти сверхъестественные события я не могу; я могу лишь изложить простыми словами обыкновенного искателя приключений хронику странных происшествий, случившихся со мной за десять лет, в продолжение которых мое мертвое тело лежало не найденным в одной из пещер Аризоны.

Я никогда еще не рассказывал этой истории, и ни один смертный не увидит эту рукопись, пока я не отойду в вечность. Я знаю, что средний человеческий ум не верит тому, чего он не в состоянии постигнуть и потому нисколько не буду поражен, если общество, ученый мир и пресса осмеют меня, и я прослыву лжецом, а между тем, я сообщу здесь лишь весьма простые истины, которые когда-нибудь будут санкционированы наукой. Может быть, сведения, добытые мною на Марсе, и все данные, которые я впишу в эту хронику, будут способствовать тому, что человечество скоро узнает тайну родственной нам планеты, тайну, которая, впрочем, для меня уже давно раскрыта.

Мое имя – Джон Картер, но я более известен как капитан Картер из Виргинии. По окончании гражданской войны я оказался обладателем нескольких сот тысяч долларов (к сожалению, конфедеративных) и чином капитана кавалерийского эскадрона уже несуществующей армии, слугой государства, исчезнувшего вместе с надеждой юга. Итак, без службы, без родины, совершенно разоренный, обладая единственным средством к существованию – готовностью к борьбе – я решил направиться на юго-запад и попытаться там восстановить свое состояние в поисках золота.

В этих поисках я провел около года в обществе другого конфедеративного офицера, капитана Джемса К. Поуэля из Ричмонда. Нам чрезвычайно повезло, – в конце зимы 1865 г., после целого ряда неудач, мы нашли богатейшую золотоносную кварцевую жилу, которой не могли представить себе даже в самых дерзновенных мечтах. Поуэль, горный инженер по образованию, установил, что за три месяца мы нашли золота на сумму свыше миллиона долларов.

Так как наша экипировка была крайне примитивна, мы решили, что один из нас должен вернуться в цивилизованный мир, чтобы закупить необходимые машины и нанять достаточное количество людей для разработки копи.

Так как Поуэль хорошо знал местность, а также был отлично осведомлен в вопросах горного дела, то мы решили, что экспедицию эту должен совершить он. Я же должен был оставаться на страже нашей жилы и оберегать ее от захвата каким-нибудь странствующим искателем.

3-го марта 1866 г. мы навьючили двух осликов багажом Поуэля и распрощались. Он сел на лошадь и стал спускаться по горному хребту в долину, через которую лежал его путь.

Утро, в день отъезда Поуэля, было, как обычно в Аризоне, ясное. Я следил взором за ним и его маленькими вьючными животными, спускавшимися с откоса горы вниз к долине. Все утро они мелькали перед моими глазами, то отступая немного назад и вверх, то появляясь на ровном плоскогорье. В последний раз я видел Поуэля около трех часов пополудни, когда он вступил в тень горной цепи, видневшейся по ту сторону долины.

Спустя полчаса я случайно бросил взгляд в сторону долины и был чрезвычайно изумлен при виде трех маленьких точек, черневших в том месте, где я видел в последний раз своего друга и двух его осликов. Я не склонен к излишней мнительности, но чем больше я старался убедить себя, что с Поуэлем все обстоит благополучно, и что точки, которые я видел двигающимися по его следам, были антилопы или дикие лошади, тем не менее мне это не удавалось.

С тех пор, как мы вступили на эту территорию, мы не встретили ни одного враждебного индейца, и потому беззаботность наша дошла до крайнего предела. Мы высмеивали все слышанное нами об этих хищных мародерах, якобы шнырявших по горным тропам, где они жадно выслеживали добычу. По рассказам, они подвергали жесточайшим мучениям всякого белого, попавшего в их беспощадные когти.