Джон Чивер - [8]

ТЕНОР. Просветы появились и в делах амурных. Жизнерадостная вдова, Сара Спенсер, жившая неподалеку, многие годы, получая «Нью-Йоркер», первым делом искала в нем рассказы Джона Чивера. Познакомившись с ним и узнав, что он чувствует себя ужасно одиноким, потому что жена отправила его спать в другую комнату, она предприняла необходимые шаги, чтобы развеять его одиночество.

БАС. В дневнике появилась запись: «Я пригласил ее в ресторан в Покипси, а потом мы устроили веселую борьбу на ее кушетке… ‘Вам бы нужен молодой человек, а не я’, — говорю я ей. ‘И два, и три, и четыре молодых человека’, — отвечает она». Чивер даже сознался ей в своих гомосексуальных порывах. Но разбитная вдова заверила его, что это вздор, что она в жизни не встречала мужчину, умеющего так откликаться на женские ласки. Видимо, импотенция как-то испарилась под гостеприимной крышей миссис Спенсер.

ТЕНОР. В эти же месяцы способность Чивера влюбляться в мужчин тоже была вознаграждена. В писательской колонии Яддо он встретил старого знакомого, композитора Неда Рорена, который к тому времени привлек к себе внимание как автор весьма откровенной книги о геях. В течение недели двое были неразлучны: разъезжали по округе в автомобиле Чивера, устраивали пикники, пили джин из термоса, занимались любовью два-три раза в день и однажды настолько забыли об осторожности, что устроились под столом для пинг-понга. Правда, впоследствии Рорен не без удивления вспоминал, что из всех анатомических даров ему доставался только рот возлюбленного — ничего другого.

БАС. Зато на литературном фронте дела вскоре опять пошли вниз. Завершение романа «Скандал в семействе Уопшотов» сам Чивер так комментировал в своем дневнике: «Когда я дописал его, моим первым инстинктивным порывом было покончить с собой или сжечь рукопись». Пять лет спустя был закончен и опубликован роман «Буллет-Парк». Про это произведение один критик писал, что оно перегружено черным юмором, другой — что в погоне за диковинным и абсурдным автор уже окончательно махнул рукой на правдоподобие. Пока я читал «Буллет-парк», мне несколько раз хотелось снять телефонную трубку, позвонить Чиверу и спросить: зачем вы заставили меня читать первую главу про семейство Хаммеров, покупающих дом в городке, если потом они исчезают из повествования на сто двадцать страниц? Только я проникся сочувствием к семейству Нейлсов и их заболевшему сыну-подростку, как они провалились в небытие на восемьдесят страниц. И эти восемьдесят страниц будут посвящены воскресшему Хаммеру, разъезжающему по всему свету в поисках какой-то желтой комнаты. Только для того, чтобы на последних двадцати страницах свести оба семейства в нелепом эпизоде: обезумевший Хаммер пытается совершить ритуальное убийство сына Нейлсов путем сожжения его на церковном алтаре. Неужели вам наплевать, верит читатель вашему рассказу или нет?

ТЕНОР. Мне кажется, беда Чивера-романиста и беда Чивера-человека вырастали из одного корня: всякий новый знакомый и всякий выдуманный персонаж слишком быстро наскучивали ему. Бесконечное многообразие человеческих чувств и характеров не увлекало его. Живых людей он провоцировал сарказмами и всякими едкими замечаниями, чтобы сделать их интереснее для себя, персонажам приписывал всякие экстравагантные поступки и черты, чтобы заинтересовать читателя.

БАС. Кажется, он воображал, что всем людям свойственны одни и те же желания и все эти желания ему заранее известны: иметь хорошую работу или капитал, хорошее жилье, почетное положение в обществе, любовь жены и детей, успех у женщин, крепкое здоровье, привлекательную внешность. И в этом убеждении он был очень близок тысячам благодарных читателей журнала «Нью-Йоркер».

ТЕНОР. В его произведениях почти нет героев, увлеченных какой-нибудь абстрактной идеей, забывающих себя в благородно-жертвенном порыве или в религиозном экстазе. Попытки жены Мэри принять участие в общественной жизни только раздражают его, порыв дочери ехать в Южные штаты, чтобы принять участие в борьбе за права негров, вызывает град насмешек.

БАС. К писателям, пытавшимся выйти за рамки маленького индивидуального «я», он относится с открытой враждебностью. В какой-то момент пишет эссе «Чего никогда не появится в моем следующем романе», куда включает пародию на Холдена Колфилда. В письме редактору «Нью-Йоркера» называет Сэлинджера «шестисортным». В рассказе «Мир яблок» выводит в пародийном виде Роберта Грейвза, мэтра британской литературы, автора исторического бестселлера «Я, Клавдий» и множества других книг и сборников стихов.

ТЕНОР. В этом рассказе старый поэт Аза Баскомб вот уже сорок лет живет в уединенной вилле в горах Италии (Грейвз жил на Майорке) и снисходительно принимает текущих к нему поклонников. Рисуя внутренний мир поэта, Чивер явно наделяет его всеми слабостями и порочными порывами, присущими ему самому. Баскомб увенчан многими литературными наградами, призами и медалями, но тоскует по Нобелевской премии. Проснувшись ночью, он с ужасом осознает, что не может вспомнить имя Байрона и наутро начинает отчаянно тренировать свою память. Вместо веселых детских стихов из-под его пера вдруг начинает выползать похабщина и порнография. В общественном туалете он любуется идиотским лицом педераста, за деньги предлагающего себя всем желающим. На концерте классической музыки занимает себя тем, что мысленно раздевает певицу. Баскомб мечется: где искать спасения от этого наваждения?