Джокер и Палач - [11]

— Тебе что-то мерещится, Сянчик, — остановил его Тимоти. — Я за Гринни присматриваю и отвечаю. Как-никак мы в него вкладываем по полной.

— Меня мешки под глазами у него беспокоят, — озабоченно вздохнул Сян и полез в сейф за своим вкладом в игру.

— Так... Типа бессонница... — вялым голосом объяснил Гринни. — Так, на ночь припоминал все, что про Секача говорят. А такие воспоминания, знаешь ли, как-то сна не навевают. Опять же снотворного никогда не пью. А тем более перед хорошей игрой... Так что слегка дурной теперь. Ну ничего. Днем часика четыре поспать успею.

— Это верно, — одобрил его слова Сян, уже наполовину скрывшийся в недрах несгораемого шкафа. — Перед игрой поспать — святое дело. Говорят, изредка везучим сам Киш-ар-Беш в таком сне приходит. Побеседовать. И если его верно понять...

— Не учи ты его, — остановил поток речи китайца хмурый сегодня Тимоти. — Гринни знает, что ему делать перед игрой. А про Киша он тебе самому все сплетни рассказать может, так что не учи дедушку кашлять...

Он был прав. Хотя Киш-ар-Беш и не посещал Гринни в снах, его ум впитал с детства столько россказней и легенд о Непобедимом Боге Игр, что не принимать его всерьез (а так принято относиться к Пестрой Вере и ее богам по всему Обитаемому Космосу) он просто не мог. И никогда не забывал благодарить того после удачной игры маленьким жертвоприношением. Когда купюрой в пять «орликов», сжигаемой перед изваянием Киша, а когда свечкой, затепленной в часовенке Пестрой Веры.

Но у Сяна в уголке его офиса-каморки пропитанная благовониями свечка теплилась перед янтарным, похожим на нэцкэ изваянием другого, тоже вполне заслуживающего уважения бога — изваянием Наири-о-Наори — Доверчивого Бога Надежд.

Решение они приняли уже давно и всерьез. Меняя одни магические игрушки на другие, не сделать ни денег, ни удачи. Приводить в действие магическую мелочовку вроде отдельных монет — себе дороже. И магию транжирить, и только душу себе травить. Для того чтобы счастье действительно улыбнулось тебе, надо завладеть большой массой Магии. Или огромным количеством мелочовки, или чем-то одним, но стоящим. Дары, находки, обмен и поединки для достижения такой цели — путь долгий, ненадежный и порой смертельно опасный. Только одно может привести к цели — победа в Игре!

Правда, завладеть сильной Магией — значит превратиться в мага самому, а в этом есть что-то жуткое. Но каждый делает свой выбор. И Тим, Гринни, Сян и Микаэлла его сделали.

* * *

— И чего мы монеты наши под замком храним? — уныло спросил Гринни, наблюдая за копошением Сяна в недрах сейфа. — Просто рефлекс какой-то...

Вопрос он адресовал не кому-то из друзей персонально, а так — в пространство.

— Ведь каждый дурак знает, что магический предмет спереть — только приключения на свой зад поиметь...

Действительно, уж где-где, а в Закрытом Мире и стар и млад сызмальства знали, что предметы Магии можно заполучить лишь пятью, и только пятью способами: найти, поменять на другой магический атрибут, выиграть, унаследовать у предков или у насмерть поверженного в честном бою противника. Купля-продажа, воровство или ограбление могли привести к весьма бедственным для приобретателя последствиям. В лучшем случае — к потере предметом магической силы.

— Что под замком держишь — того не потеряешь! — поучительно провозгласил Сян, появляясь на свет божий с шелковым, расшитым лепестками лотоса сверточком в руках.

Мелодично позвякивающий сверток был помещен в центр очищенного от посторонних предметов столика и с величайшим уважением развернут. Глазам друзей предстали еще три вполне подлинные — это было видно как-то само по себе — магические монеты.

Конечно, в китайской общине не принято «кидать» своих тем более в делах, связанных с магией. Но береженого бог бережет. Гринни подержал по очереди монеты в ладонях. Закрыв глаза, впитал нечто, исходившее от каждой из них, снова разложил на платке и молча кивнул — «порядок!».

Как водится, тут же, в самый неподходящий момент, за дверью кабинета послышался шум: возбужденное лопотание младшего брата Сяна, возмущенные восклицания, издаваемые кем-то весьма знакомым всем трем друзьям. Дверь отворилась, и в кабинет колобком вкатился разъяренный обладатель клетчатого пиджака, импозантной лысины и живописных остатков кучерявой шевелюры, а именно Апостолос Челлини, известный в миру как Енот. Каким чудом в комнатушке уместился четвертый представитель рода людского, объяснить трудно.

Сян молниеносно свернул платок и накрыл его каталогом «Сабатье».

— Тимоти! — сверкнув глазами, произнес Енот. — Я расторгаю сделку! Ты впарил мне невообразимое дерьмо!

Он швырнул на стол дешифратор, который совсем недавно фигурировал как «приз от фирмы» при купле-продаже таинственной «Ангроглиссады».

— Как ты меня тут отыскал? — холодно поинтересовался Тимоти, беря аппаратик и рассматривая его со всех сторон, словно неведомое насекомое. — Что-нибудь не так?

— Не пудри мне мозги! — возмутился Челлини. — Тебя найти сейчас, как говорят на Террамото, легче, чем найти блоху на кобеле сторожа городской помойки! Все Семь Городов знают, что вы, четверо корешей, скинулись монетками под сегодняшний турнир в Чоп-хаусе! Народ бурлит, пари заключает, делает ставки, а ты думаешь, что сидишь, как Мальчик с пальчик под чертовой шапкой-невидимкой! Любому, кто о ваших делах хоть чуть-чуть наслышан, ясно как божий день при хорошей метеосводке, что вы все кучкуетесь у кого-то из вашей четверки! Но у тебя тебя нет, у Гринни тоже. Элли сидит одна и грызет ногти... Это, кстати, очень плохая привычка для девушки ее лет — грызть ногти... И...