Джокер для Паука - [6]

Глядя в окно, за которым слаженно двигались четвертый и седьмой десяток Братьев, сотник перебирал в голове королей, которым было выгодно похищение принца Самира, и не находил: миролюбивая внешняя политика королевства Аниор отнюдь не означала слабости их короля и армии. Наоборот — любые попытки посягнуть на жизнь и имущество подданных Ольгерда Коррина, как на территории королевства, так и за его границами, всегда заканчивались одинаково. Появлением воинов короля, часто под предводительством кого-нибудь из его Ближнего Круга, и жесточайшим наказанием всех причастных к инциденту. Сроки давности, степень вины, территория другого государства и тому подобные «мелочи» их не интересовали — взяв след, великолепно подготовленные солдаты находили и карали виновных, где бы они ни прятались. Даже если на поиски уходили месяцы. А потом делали все, чтобы о наказании узнало как можно больше народа.

Побочным результатом их деятельности стали попытки старших торговых караванов и многих путников при нападении грабителей представляться подданными короля Ольгерда. Что частенько спасало и жизни, и имущество.

На территории самого королевства Аниор о грабежах на дорогах забыли уже давно: все те, кто промышлял разбоями, либо сбежали куда подальше, либо завершили свой жизненный путь под клинками солдат короля или на плахе в столице. Потому последние полгода вооруженные силы и тайная служба королевства занимались только тренировками и поиском внешнего врага — внутренних у короля Ольгерда уже не было.

«Когда я стану императором, обязательно возьму их систему на вооружение, — периодически думал сотник. — Абсолютная защищенность подданных привлекает иммигрантов, а, значит, способствует процветанию страны. Хотя и создает некоторую иллюзию неуязвимости».

Да, злую шутку с королем Ольгердом сыграли именно мир и процветание — до похищения единственный наследник короны носился по дворцу, Аниору и прилегающим лесам без всякой охраны. В сопровождении боевого пса или с кем-нибудь из сверстников. Вовсю пользуясь тем, что между тренировками и какими-то уроками практически бесконтролен. Жаль что мысль о его похищении пришла в голову не офицерам Черной сотни, а демоны знают кому. Поэтому Черной сотне и приходилось пожинать плоды собственной ограниченности…

— И что за урод всколыхнул это тихое болото? — вслух произнес Гойден. — Знал бы — удавил бы собственными руками! Что теперь делать, а? Сдвигать все планы неизвестно на какой срок? Или рассчитывать на везение?

— Разминка закончена! — голос десятника Шершня, раздавшийся из-за окна, заставил сотника прервать размышления и выглянуть в окно.

Оба десятка, сняв рясы, выстроились в пять шеренг по четыре человека в каждой, и внимательно смотрели на стоящего возле своих командиров человека. Шершень, или, как его звали в бытность солдатом Черной сотни, Ланд Генок, прибыл из Аниора неделю назад, и сейчас пытался передать отобранным сотником Игелом бойцам привезенные оттуда знания.

Самый мелкий и слабый из своих бывших сослуживцев, Ланд оказался великолепным соглядатаем: добравшись до Аниора прошлой весной, он довольно быстро устроился конюхом на дворцовую конюшню, и, примелькавшись охране, без особых проблем смог «любоваться» тренировками Мериона Длинные Руки, Маши Коррин и самого Ольгерда. В те недолгие промежутки времени, когда этот непоседливый воин находился в столице. Каждая увиденная связка или комплекс запоминались, потом зарисовывались, и вот теперь стопка замусоленных листков, размноженных переписчиками, превратилась в первое пособие по изучению боевого искусства врага. А четвертый и седьмой десятки должны были стать инструкторами для преподавания этой техники остальным солдатам будущего нового Императора Ордена Алого Топора.

Комплексы были довольно странными. Вот этот, называющийся «Заходящим солнцем Ирама», по рассказам Шершня изучался еще в той самой Обители Последнего Пути, в которой вырос сам Ольгерд Коррин. Рассчитанный на мечника, работающего двумя клинками, он давался монахам с большим трудом — большинство из них имели оранжевые и красные пояса, то есть третью и вторую степень посвящения — а, значит, привыкли работать исключительно топорами. И ломать свое тело под непривычную пластику им было довольно трудно. Но игнорировать наработки лучшей школы боевых искусств на Элионе было бы глупо, поэтому воины, прошедшие не одну военную кампанию, добросовестно орудовали тренировочными клинками, стараясь понять логику чуждых им перемещений и ударов. Естественно, десятники тренировались вместе со своими бойцами: карьерный рост в Черной сотне зависел от боевых качеств, а уступать свое место более добросовестным монахам не хотелось никому.

— Стоп! Заново!! Кто так делает перекат, вы, помеси сурка и голубя!? Вот ты, как тебя там? Будь в твоей руке Черный клинок аниорцев, сосед справа лишился бы обеих ног, а ты сам — левого запястья! Не отвлекайся на само падение — ты бьешь! Одновременно в разные стороны! Работай кистью, а не плечом!!!

У солдата не получалось — сам Гойден, занимаясь с Шершнем по ночам, точно так же не понимал логику этого движения, выдуманного Демоны знает кем Демоны знает для кого.