Дживс и свадебные колокола - [41]

Попятиться я не мог, поскольку стоял вплотную к канату, ограждающему поле. Я вскинул руки – со стороны, наверное, было похоже, что в молитве.

Удивительное дело – судьба всего матча решалась, а многие зрители даже не смотрели на площадку.

Как раз в тот миг, когда мяч летел на меня с небес, леди Хаквуд сказала:

– Мне скучно, я замерзла и пить хочу!

В ответ раздался мелодичный плеск ручейка по струнам сладкозвучной арфы.

Сэр Генри заорал во всю силу легких:

– Ловите, дурень!

Где-то рядом залаяла собака.

Не знаю, какой именно из этих звуков заставил меня дернуть головой, словно нервная лошадь. Поставил бы на арфу, потому что именно лицо Джорджианы стояло у меня перед глазами, когда мяч ударился о мои поднятые кверху ладони. Ладно бы еще я просто его уронил, но из-за моего неожиданного движения получилось, что я невольно его отбил вверх, добавив тот крошечный импульс, которого ему не хватало, чтобы перелететь через ограждение и принести команде противника выигрышные шесть очков.

В тот вечер за ужином в Мелбери-холле было весело и оживленно, как на похоронах сэра Джона Мура в Корунье[37], причем роль трупа – «не с ружейным прощальным огнем», если я верно запомнил поэтические строки, – досталась Б. Вустеру.

Хоуд после своих подвигов на крикетном поле опять «прихворнул», и вновь понадобились услуги временного лакея Уилберфорса. С тяжелым сердцем, ополоснувшись ледяной водой, я сменил кремовую фланель на фрак и спустился в кухню, к славной миссис Педжетт.

– Слушайте, мистер Уилберфорс, я уже все слыхала про этот матч. Сэр Генри как пришел домой, заперся в библиотеке и носу оттуда не кажет. Мистер Бикнелл с ног сбился, наверное, пятый раз уже понес ему туда виски с содовой.

– Завидую ему, миссис Педжетт. Бывают минуты, когда спасает только забвение.

– Ну не убивайтесь вы так, мистер У.! Это же просто игра.

– Если бы, миссис П.! Так, что надо делать?

– Несите мне вон те горшочки, там, на буфете. Я на закуску приготовила суфле. Сэр Генри так любит сырное суфле – я и подумала, может, оно его подбодрит.

– Боюсь, чтобы его подбодрить, сырного суфле не хватит.

– Ну хоть для начала.

Что самое удивительное, суфле я доставил в столовую без происшествий. Пинкеры уехали к себе в Тотли-ин-Уолд, потому что воскресенье у Растяпы занятой день. А Эсмонда Хаддока срочно призвали к себе покинутые в Гемпшире тетушки. А жаль, мне бы не помешала парочка союзников.

Сэр Генри сидел во главе стола, сгорбившись и подпирая голову рукой, как на этих мрачных голландских автопортретах. Вуди, должно быть, откуда-то прослышал о ставках, иначе с чего бы ему смотреть с таким упреком?

– Вам соуса? – спросил я, склоняясь над ним с соусником.

– Да, – отвечал он. – Шмякните чуть-чуть, как вы это умеете.

Отец и сын Венаблзы покатились со смеху. Молчали бы лучше, подумал я, у них у самих-то заслуг – на двоих одна перебежка. Только благодаря подаче старины Вишну у «Джентльменов» вообще появился шанс на победу.

– Видели там, среди зрителей, малышку Тертон? – спросил Вуди. – Она всюду таскает с собой игрушечного паяца. Давно не видали паяца, Уилберфорс?

Тут и старина Венаблз решил внести свою лепту.

– В бытность мою окружным судьей в Чанамасале, – начал он, – я однажды придумал замечательный способ орошения чайных плантаций. К сожалению, способ оказался неэффективным – удержать воду не удавалось.

Шуточкам не было конца. На меня буквально открыли сезон охоты.

– Мы тут на днях играли в «Змеи и лестницы», – рассказывала Амелия. – Я уже вышла на верхнюю линию. Бросила кубик, выпала четверка, но мне-то была нужна шестерка!

– Пошлите за Уилберфорсом! – воскликнул Руперт Венаблз. – Он знает, как превратить четыре в шесть!

Я удрал на кухню, чтобы не слушать больше издевок. А когда принес жаркое, разговор, к счастью, шел уже о серьезном.

Леди Хаквуд рассказывала леди Джудит и миссис Венаблз о своих планах насчет сада.

– Правда, неизвестно, смогу ли я все это осуществить. Наше будущее висит на волоске.

Как видно, она еще не знала, что сэр Генри поставил последнюю рубашку на исход сегодняшнего матча, и отныне ее сад, скорее всего, будет ограничиваться парой горшков герани на подоконнике в скромном бунгало где-нибудь в Бексхилл-он-Си. Не хотелось даже думать о том, насколько холоднее она станет, когда узнает.

Закончив убирать со стола, я отправился к себе в комнатушку – задержался только опрокинуть стаканчик бикнелловского кларета. По дороге я услышал в коридоре тактичное покашливание. Оглянулся – из-за приоткрытой двери выглядывал лорд Этрингем. Я рысью подбежал к нему.

– Дживс, ну и дела! Прямо-таки сплошное «Хикори». Попробуй – пар из ушей! И почему все винят меня одного? Я думал, старина Хаквуд игру знает вдоль и поперек.

– В самом деле, сэр. Невольно подумаешь – capax imperii nisi imperasset[38].

– Что-что?

– Историк Тацит, сэр, так отозвался об императоре Гальбе.

– И что это значит?

– Трудно перевести в точности. Я думаю, приблизительно смысл такой: «Человек, которого считали бы способным править, если бы он своими действиями, будучи правителем, не доказал обратного».

– Ладно, Дживс, ну его. Суть в том, что если бы Хаквуд не оставил на поле старикана Венаблза с его кошмарными подачами, «Джентльменам» в жизни бы нас не догнать по очкам.