Дживс и феодальная верность. Дживс готовит омлет. На помощь, Дживс! Держим удар, Дживс! - [30]

Чего уж тут удивительного? Будь я на ее месте, я бы тоже покачнулся, да еще как. И менее прозорливый человек, чем Бертрам Вустер, сообразил бы, что моя тетка, которая сейчас сидит передо мной, судорожно вцепившись в свой перманент, попала в беду. Ей угрожает крупная неприятность, и от ее друзей и доброжелателей сейчас требуется серьезно пошевелить мозгами, иначе дом ее с грохотом рухнет.

Я в свое время довольно тщательно изучил семейные отношения и знаю, какие бывают последствия, когда голубок или горлица имеют друг против дружки зуб. Мне объяснял Бинго Литтл, что, если миссис Бинго узнает про него некоторые вещи, которые от нее все равно не скроешь, луна в небе станет кроваво-красной и содрогнутся основания цивилизации. Нечто подобное я слышал и от других мужей, и само собой, та же картина наблюдается, если проштрафится милая женушка.

До сих пор хозяйкой в Бринкли-Корте была тетя Далия, она осуществляла в доме сильную единоличную власть. Но стоит дяде Тому узнать, что она заложила жемчуга, чтобы купить роман с продолжениями для журнала, который он, дядя Том, с самого начала невзлюбил и прозвал «Пеньюаром светской дамы», — и она разделит судьбу тех монархов и диктаторов, которые, проснувшись в одно прекрасное утро, узнают, что подданные с бомбами в руках их свергли. Дядя Том — добродушный старикан, но и добродушные стариканы могут быть трудно переносимы, если создать для этого подходящие условия.

— М-да, — сказал я. — Плохо дело.

— Хуже некуда.

— Этот тип Сидкап, вы говорите, приезжает завтра? Нет времени ничего исправить. Неудивительно, что вы шлете сигналы SOS Дживсу.

— Один он может избавить меня от судьбы, которая страшнее смерти.

— Но сможет ли даже и Дживс спасти положение?

— Я на него рассчитываю. В конце концов, он же знаменитый спасатель.

— Это верно.

— Тебя он в свое время из каких только переделок не вызволял.

— Да-да. Я часто говорю, что второго такого, как он, не найдешь на всем свете. Сейчас придет. Он вышел на минуту принести мне кружку живительного напитка.

Теткины глаза странно блеснули.

— Чур, я первая!

Я похлопал ее по руке:

— Ну конечно! Считайте вопрос решенным. Неужели вы думаете, что Бертрам Вустер способен присвоить все наличное питье, когда рядом, высунув язык, умирает от жажды любимая тетя? Твоя нужда больше моей, как кто-то там такое сказал раненому на носилках[33]. А вот и Дживс!

Верный слуга более чем своевременно внес долгожданный поднос с эликсиром. Я принял от него кубок и широким жестом передал престарелой родственнице. Она произнесла: «Тьфу тебе в глаза!» — и одним духом осушила добрую половину. Остальное допил я.

— Ах да, Дживс, — переведя дух, сказал я.

— Сэр?

— «Ко мне склоните слух»[34].

— Слушаю, сэр.

Мне довольно было одного взгляда на сестру моего покойного отца, чтобы понять, что растолковывать Дживсу ситуацию должен я, больше некому. Родимая старушка, увлажнив свой организм, погрузилась в оцепенение, уставясь перед собой невидящими глазами и тяжело дыша, как олень, загнанный песьей сворой. И ничего удивительного. На свете отыщется мало женщин, способных сохранить бойкость, когда у них под ногами Фатум подорвал такую шашку тринитротолуола. Выслушав от дяди Тома сообщение о Сидкапе, она, я думаю, испытала примерно те же ощущения, что, бывало, и во времена своей охотничьей молодости, когда лошадь выбрасывала ее из седла, да еще сама наваливалась сверху. Хотя бурный поток румяной Ипокрены[35], из которого она только что испила, дарит вдохновение, на этот раз он оказал лишь самое поверхностное действие.

— Дживс, тут у нас встретилось некоторое затруднение, и мы были бы рады услышать ваше мнение и получить от вас совет. Дело вот какого рода. У тети Далии имеется жемчужное ожерелье, рождественский подарок дяди Тома (второе имя которого — Портарлингтон, чего вы, держу пари, не знали). То самое ожерелье, которое вы сегодня утром забрали в «Эспинале». Помните?

— Да, сэр.

— Ну так вот. Дальше интрига усложняется. Это ожерелье — не жемчужное, если вы меня понимаете. По соображениям, входить в которые нам сейчас незачем, то, рождественское, подаренное дядей Томом, она снесла в заклад. А это, что у нее имеется теперь, — подделка и никакой — или почти никакой — ценности не представляет.

— Да, сэр.

— Вы как будто бы не удивлены?

— Нет, сэр. Я это понял, когда получил его сегодня утром. Я сразу увидел, что у меня в руках культивированный жемчуг.

— Бог ты мой! Неужели это видно с первого взгляда?

— О нет, сэр. Я не сомневаюсь, что неопытный глаз легко обманется. Но я в свое время несколько месяцев изучал ювелирное дело под руководством моего родственника, профессионального ювелира. У натуральной жемчужины нет зерна.

— Нет чего?

— Зерна, сэр. У нее внутри. А у культивированного жемчуга есть. Культивированная жемчужина отличается от натуральной тем, что является результатом внесения в раковину инородного тела, каковое тело раздражает и побуждает моллюска одевать зерно слоями перламутра. Натуральный раздражитель бывает так мал, что его не видно, тогда как зерно культивированной имитации можно различить на глаз просто на ярком свету. Именно так я и поступил с жемчугами миссис Трэверс. Эндоскоп мне не понадобился.