Джинн в вавилонском подземелье - [31]

— Ладно, парни, спасибо, — сказал Джон собакам. — Дальше вам нельзя.

Встав на колени, дети обняли огромных псов, а те, поскулив, облизали их лица и бросились прочь — назад к парку, где оставались Нимрод и Джалобин.

Близнецы поднялись в вагон и прошли по ковровой дорожке до своего купе.

— Здорово, — сказал Джон, плюхнувшись сначала на одно, а потом на другое место. — Только посмотри. И все для нас двоих.

Через несколько минут поезд тронулся. Сначала он двигался медленно, рывками, точно машинист никак не мог решить, остаться или уехать.

Наконец, набрав скорость, они обогнули дворец. Сераль, понеслись вдоль моря, а потом свернули внутрь страны, на север, и там поезд пошел еще быстрее.

— Интересно, где Изаак сядет в поезд? — сказал Джон.

— Не удивлюсь, если он уже в поезде, — заметила Филиппа. — Весь этот треп, что он, мол, сядет где-нибудь между Стамбулом и Берлином, наверно, затеян для того, чтобы мы побольше поволновались. Может, он уже звонит Нимроду, прямо из поезда. По мобильному.

— Как он узнает, в Берлине Нимрод или нет? — спросил Джон.

— Нимрод сказал, что Изаак будет звонить ему в гостиницу, в Берлин. И если он окажется на месте, Изаак спокойно передаст нам книгу.

— Может, стоит его поискать? — предложил Джон.

— Какой смысл? — ответила Филиппа. — Он не отдаст нам «Гримуар», пока не будет готов. Зачем искать? Так можно его ненароком спугнуть и заставить выйти из поезда.

— Верно, не стоит. — Джон встал. — Тогда давай поищем вагон-ресторан. Я хочу есть.

Глава 8 Ужас в Трансильвании

Королевский венгерский экспресс с ревом несся сквозь ночь. Филиппа заснула вскоре после ужина, а Джон решил не смыкать глаз. Вдруг появится Изаак? Бодорствовать, однако, было нелегко, потому что вагон покачивался, точно колыбель, да и колеса убаюкивающе постукивали на стыках рельсов. Джон пару раз зевнул, потянулся по-кошачьи и прижался лицом к холодному стеклу, надеясь разглядеть залитый лунным светом пейзаж. Но он видел только собственное отражение — затуманенные глаза, бледное лицо… Разобрать, что там, за окном, было трудно.

Джон на миг закрыл глаза. Но миг все длился и длился — под перестук колес его мысли унеслись далеко-далеко, во тьму. Когда Изаак сядет в поезд?

Почему в поездах нет телевизоров, как в самолетах? Почему Нимрод будет ждать их на вокзале «Зоо»? Неужели в Берлине вокзал находится в зоопарке? Почему мама с папой тоже здесь, в поезд? И почему они улыбаются и смотрят на багажную полку, а оттуда на них глядит огромная змея с головой Иблиса? И почему Иблис остановил поезд?

Джон резко сел. И понял, что экспресс и в самом деле стоит. Он беспокойно покосился на багажную полку, хотя уже знал, что Иблис ему просто приснился. Филиппа, лежавшая теперь поперек трех сидений, все еще крепко спала, даже похрапывала — то мерно, то вдруг совсем беспокойно Громкий раскат грома раздался сразу вслед за вспышкой молнии, осветившей пустую платформу с надписью «Сигишоара». Так, значит, они уже в Трансильвании. И не просто в Трансильвании, а в том самом месте, где, по словам мистера Джалобина, родился Дракула.

Джон взглянул на часы. Только что перевалило за полночь. Жаль, что за ужином он не последовал совету Джалобина. Венгерский гуляш показался ему немного странным на вкус. Во всяком случае, мистер Джалобин, с его чувствительным желудком, никогда не стал бы есть подобное блюдо. Но Джон понятия не имел, есть ли в этом блюде чеснок. Двигатель локомотива тихо урчал, других звуков в поезде не было. Джон выключил верхний свет и, прижавшись носом к стеклу, пробовал разглядеть этот старинный трансильванский город. И тут же в ужасе отшатнулся: новая вспышка молнии на долю секунды осветила чье-то лицо. Существо за окном глядело прямо на него. И оно могло бы с легкостью победить в чемпионате мира среди ужасных горгулий. Джон отполз на самый дальний от окна конец полки. Сердце его билось громко, как барабан.

— Что такое? — спросонок спросила Филиппа, приоткрыв один глаз. Она видела, что брат напуган, а существа за стеклом не заметила вовсе. — Ты что, призрака увидел?

Джон указал на окно.

— Там что-то есть, — с трудом выговорил он.

— Конечно есть, балда. — Филиппа зевнула. — Там Европа.

— Я не про то. Там кто-то. Не то зверь, не то человек.

Филиппа глубоко вздохнула, чтобы окончательно прогнать сон. Села. Выглянула в окно. Тут как раз опять ударила молния и осветила табличку с названием станции. Больше Филиппа на этой платформе ничего и никого не увидела.

— Только не говори, что это был Дракула. — Она с грустью покачала головой, словно жалея брата и его по-детски ущербное чувство юмора. — Балда ты все-таки!

— Там правда кто-то был!

— Это же платформа, станция. На платформах и должны стоять люди, даже в Трансильвании. Даже в такую гнусную погоду.

— Этот кто-то был страшный урод.

— Внешнее уродство еще не означает, что это плохой человек. Сам знаешь.

— Знаю. Только бывают просто уроды, а бывают персонажи из фильмов ужасов, — сказал Джон кивая на окно. — Уж поверь, разница есть.

— Кто бы это ни был, он, должно быть, довольно высок, — заметила наблюдательная Филиппа. — Чтобы, стоя на платформе, заглянуть в окно этого вагона, ростом надо быть под два метра, не меньше.