Джинн в плену Эхнатона - [3]
— Первыми ротвейлеров стали разводить аж древние римляне, — с обидой в голосе сказал он родителям как-то утром, за завтраком, незадолго до летних каникул. — Воспитывали их как сторожевых псов. Они единственные из всех домашних животных официально признаны опасными для содержания в домашних условиях. А хватка у них мертвая — покруче, чем у любой другой собаки. Так что сильнее их только пес, который у греков сторожил царство мертвых. Ну так на то у него и три головы.
— Его зовут Цербер, — пробормотал мистер Гонт и, взяв газету «Нью-Йорк таймс», принялся читать про землетрясение в Египте — статья с фотографией разрушений занимала всю первую полосу.
— Я знаю, как его зовут, — отозвался Джон. — Так вот, благодаря мертвой хватке ротвейлеры — любимая порода полицейских и военных. И кликать наших собак дурацкими именами Алан и Нил просто нелепо.
— Собственно, почему? — спросил мистер Гонт. — Их всегда так звали.
— Знаю. Но, папа, если бы клички ротвейлерам давал я, наверняка придумал бы что-нибудь более достойное. Например, Нерон и Тиберий. В честь римских императоров.
— Нерон и Тиберий слыли не особенно приятными людьми, — заметила миссис Гонт.
— Что верно, то верно, — согласился отец. — Приятным человеком Тиберия не назовешь. Civile ingenium. Премерзкий тип. А Нерон и вовсе сумасшедший. К тому же он убил собственную мать, Агриппину. И жену Октавию. И сжег дотла целый город. Odisse coepi, postquam parricida matris et uxoris, auriga et histrio et incendiarius extitisti. — Отец обидно засмеялся. — Ничего себе пример для добропорядочных собак!
Джон прикусил язык. Спорить с папой непросто, особенно когда он начинает шпарить на латыни. Вообще люди, говорящие на латыни, например судьи и священники, ужасно неудобные противники в споре.
— Ладно, выберем императоров поприличнее, — согласился Джон. — Или вовсе не императоров. Просто надо взять более собачьи имена, причем подходящие именно нашим собакам. К примеру, Элвис…
— Уж не знаю, что особенно собачьего ты нашел в наших собаках, — сухо сказал мистер Гонт. — Как ты справедливо заметил, ротвейлеры часто служат в армии и полиции и очень мало похожи на изнеженных, непрерывно виляющих хвостом домашних собачек. В других семьях собака приносит газету из почтового ящика — и они уже счастливы. А наших псов в субботу утром можно запросто послать в кондитерскую за свежими булочками. И ведь принесут! Причем ни одной не съедят по дороге. Я не уверен, способны ли на это Элвисы. А какие собаки, почувствовав недомогание, умеют сами себя отвести к ветеринару? Только наши. И наконец, какие собаки умеют бросать жетоны в счетчик на автомобильной парковке? Знаешь, хотел бы я посмотреть, как с этим счетчиком справился бы… Нерон! И вообще, — добавил папа, складывая газету, — все это пустые разговоры. Собаки уже взрослые. Их всю жизнь звали Алан и Нил. Ты что же думаешь, что они вот так, с бухты-барахты, начнут отзываться на новые клички? Собака — это тебе не поп-дива и не кинозвезда. Вот эти идиоты и идиотки меняют имена как перчатки. Одно чище другого. Пинк, Дидо, Стинг. Собака же, не в пример другим… гм… существам, со своим именем сживается раз и навсегда. — Он искоса взглянул на дочь. — Ты не согласна, Филиппа?
Девочка задумчиво кивнула и добавила:
— Они действительно не очень-то собачьи собаки. Поэтому я думаю, что мы можем попробовать им осторожненько объяснить, что у них, мол, теперь новые клички. И посмотрим, что они на это скажут. Собака, способная различать телеканалы, наверно, способна и с именами своими разобраться.
— Но я по-прежнему не понимаю, что плохого в их нынешних именах. Алан и Нил, древние кельтские имена. Алан означает «красивый», а Нил — «победитель». Что плохого, если собак зовут Красавец и Чемпион?
— Это замечательная идея, дорогая, — поддержала Филиппу миссис Гонт. — Потому что никакое усилие воображения не заставит меня считать Алана красавчиком. А Нил в жизни своей ничего не выиграл. — Она улыбнулась, и все поняли, что участь собак решена. — Итак, как же мы их назовем? Признаться, имя Элвис мне очень даже нравится. Алан покрупнее Нила, и аппетит у него получше. Вылитый Элвис.
Мистер Гонт был явно не согласен с женой, но лишь посмотрел на нее — укоризненно-вопросительно.
— Лейла, — тихо произнес он. — Это не смешно.
— А Нил пусть будет Уинстоном, — оживилась Филиппа. — В честь премьер-министра Черчилля. Недаром он посвирепей, чем Алан. Ворчит, рычит, ну точно как Уинстон Черчилль.
— Ага, и сигары любит, — подхватил Джон. — Стоит кому-нибудь взять сигару, он тут как тут: усаживается рядом и начинает вдыхать дым, точно сам курит.
— Верно, — обрадовалась Филиппа. — Папа, ты это замечал?
— Теперь остается решить, кто с ними поговорит, — заключил Джон.
— Мама, поговори ты, — сказала Филиппа. — Они тебя хорошо слушаются. Тебя вообще всегда все слушаются. Даже папа.
Это была чистая правда. Алан и Нил слушались миссис Гонт беспрекословно.
— Я все-таки не согласен, — произнес мистер Гонт.
— Ну, раз так, давайте голосовать, — предложил Джон. — Кто за то, чтобы дать нашим псам новые имена, прошу поднять руки.
1928 год. Берлин, в котором пока еще возможно все и ничто не запрещено. Это новый Вавилон, как его зовут местные жители, город злачных развлечений и уличных боев между бандами, город роскоши и нищеты. Берни Гюнтеру, молодому детективу, работающему в берлинской полиции, дают новое дело: кто-то каждую неделю снимает скальпы с проституток, нарочно оставляя на местах преступлений множество улик. Убийца словно дразнит полицейских, правда, они и сами не слишком рвутся его ловить, но все меняется, когда таким же образом погибает дочь местного криминального авторитета.
Во втором романе трилогии «Бледный преступник» Гюнтер возвращается на свою прежнюю службу в берлинскую криминальную полицию – руководству спецслужб нацистской Германии понадобились его незаурядные знания и богатый опыт работы для раскрытия тайны серии зверских убийств, совершенных в столице таинственным маньяком. И вскоре в руки Гюнтера попадают достоверные данные о причастности к преступлениям группы чинов из СС. Он оказывается перед дилеммой: изобличить гнусных изуверов или пойти на сделку с собственной совестью...
Британский писатель Ф.Б.Керр, удививший мир эпопеей «Дети лампы» про двух детей, в каждом из которых проснулся добрый джинн, продолжает рассказывать о невероятных и захватывающих приключениях Джона и Филиппы Гонт. Волшебство в духе восточных сказок, оказывается, существует рядом, в современном мире, наравне с мобильной связью и Интернетом.Близнецам вновь приходится путешествовать по всему миру — от Ирака до французской Гвианы. Тяжелые испытания выпадают на долю Джона: ему предстоит спасти сестру из заточения в загадочном подземном мире.
Бойтесь зла, ибо оно сильно и многолико...Бойтесь смерти, ибо она хитра и изворотлива.Это известно испокон веку, но об этом забыли возводившие небоскребы. И тогда началось нечто странное и страшное. Замерзшие трупы находят в лифте, смертью веет от воздуха сверхсовременных кондиционеров, смерть царит за герметически закрытыми дверьми, кровь льется по лестницам. Что – то поселилось в здании – что-то, чье могущество беспредельно, что – то, что играет с людьми как с игрушками, ломая их для собственногобезжлостного удовольствия...
1696 год, Англия. В мрачных стенах лондонского Тауэра, видевших немало ужасных казней, ныне кипит оживленная деловая жизнь: Монетный двор производит чеканку новых денег, работают мастерские оружейников и военные склады. Исчезновение одного из работников Монетного двора объясняют тем, что он сбежал, испугавшись наказания за чеканку фальшивых монет. Неожиданно на дне крепостного рва обнаруживается тело этого работника со следами зверских пыток. Вскоре страшная смерть настигает еще одного человека, связанного с Монетным двором.
В романе «Мартовские фиалки» события разворачиваются в 1936 году. Главный герой трилогии, частный детектив Берни Гюнтер, занимается расследованием обстоятельств трагической гибели дочери крупного немецкого промышленника. Идя по следу преступников, Гюнтер становится невольным участником секретного заговора, во главе которого стоят некоторые руководители Гестапо и СС. В изменившихся условиях начинают действовать иные, жестокие правила игры с высокими ставками, главной из которых становится жизнь самого Гюнтера.
Кого только не встречает профессор Селезнев в космосе… Даже Конька-Горбунка! Планета Зия в 16 парсеках от Земли, в горах которой водятся таканы, так похожие на главного героя одной сказки. И вот одного из них профессор Селезнёв, папа Алисы, уговорил полететь с ним на Землю.
На дороге, в сорока километрах от города, был найден Бесо Гурамишвили, известный спелеолог. Он ничего не может рассказать, и есть основания полагать, что привести в сознание его сегодня не удастся. А когда удастся?
Юный енот по имени Кит жил себе в лесном логове вместе с папой и мамой, но однажды к ним в дом пришла беда – на них напала свора охотничьих псов, и папа с мамой погибли. Как выяснилось, виной всему загадочный След Первого Енота – древний отпечаток на камне енотьей лапы, который где-то нашли родители Кита. Сберечь След нужно во что бы то ни стало – так сказала мама… Только вот зачем? Юный енот бежит из родного леса в город на поиски дяди – уж он-то сумеет разобраться, что делать с этим самым камнем. В городе Кита ждут новые испытания, ведь дядюшку угораздило поселиться не где-нибудь, а в Вывихнутом переулке! Даже в лесу все знают, что это за местечко: там собрались все самые известные жулики и мошенники! И к тому же в переулке веками не стихает вражда между Дикими (которые считают, что переулок – это их дом) и домашними питомцами (которые вовсе так не считают)
Они совершили вынужденную посадку и были вынуждены идти по солнцепеку. Вода кончилась, а вокруг было очень много озер.Дважды включался в роман Последняя война в качестве конкурсного произведения, написанного одним из героев романа.
Норби — необыкновенный робот, друг Джеффа Уэллса, кадета Космической академии — утратил веру в себя. Их корабль «Многообещающий» прибыл на планету Мелодия, чтобы отыскать следы пропавшей принцессы с планеты Изз, и вся команда угодила и плен к противным скользупам. Попались все: и осторожный Джефф, и его бесшабашный брат, и генерал Йоно, их мудрый учитель, и даже Норби, умеющий исчезать и появляться где и когда захочет. Тяжело чувствовать себя беспомощным. Но не надо сдаваться. Ведь рядом Джефф, и он верит в лучшего робота на свете!
Сотрудник Олимпийского комитета Ким Петров получает телеграмму, в которой его просят прибыть на планету Илига для разбирательства протеста Федерации-45. Подробности не уточняются. Прибыв на Илигу, Петров узнает о том, что эволюция здесь проходила несколько иначе…
Британский писатель Ф.Б. Керр, известный взрослым как автор детективов, снова отправляет своих юных читателей в удивительные приключения по всему миру вслед за Джоном и Филиппой Гонт — детьми, в каждом из которых проснулся добрый джинн. Опасности, испытания, мрак неизвестности, случай и конечно же волшебство — всем этим пронизана четвертая часть эпопеи «Дети лампы». На сей раз на близнецов возложена поистине сверхъестественная миссия: спасти человечество от козней их злейшего врага Иблиса. Дети попадут в мир духов и столкнутся с таинственными китайскими терракотовыми воинами.
Новые приключения Джона и Филиппы Гонт — нью-йоркских близнецов, в каждом из которых проснулся добрый джинн. В эпопее британского писателя Ф.Б.Керра «Дети лампы» чудеса случаются на каждом шагу: их творят представители добрых и злых джинн-кланов, постоянно борющихся друг с другом.В третьей части цикла, «Джинн и Королева-кобра», в беду попадают дядя близнецов Нимрод и его старый друг, Ракшас. Детям предстоит спасти их из лап безумной индийской секты. Попутно Джон и Филиппа знакомятся с ангелами, маскирующимися под нищих, а также узнают, что такое «второе я» и «зеркало души».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.