Джинн и воины-дьяволы - [41]

— Как думаешь, он тебя заметил? — спросил Финлея Джон.

— Ты же знаешь, что нет, — проворчал Финлей. — Вопрос в другом: какую придумать для него месть? Нельзя же, чтобы все это сошло ему с рук. Ведь это он, черт побери, велел превратить меня в птицу! Надо устроить ему какую-нибудь пакость.

— Ты его раздражал, — объяснил Джон. — Злил. И он потерял самообладание. Отцы всегда срывают злость на сыновьях.

— Все верно, но ты же сам помнишь, как Нимрод предложил ему загадать четвертое желание, чтобы отменить предыдущие. Если б он так сделал, я бы тут же превратился обратно в человека. Но он не сделал. Он хотел сохранить все, что получил за первые два желания.

— Да, он поступил гнусно, — согласился Джон. — Так со своими детьми не поступают.

— Я где-то читала, что у них на стойке регистрации всегда есть список подозрительных лиц, — сказала Фаустина. — Таких снимают с рейса. Я могу выскользнуть из твоего тела, Финлей, вселиться в регистраторшу и заставить ее включить твоего отца в такой списочек. Тогда его попросту не пустят на борт. Никакая особая джинн-сила тут не нужна. Достаточно сделать то, что естественно для любого духа.

Джон воодушевился.

— А потом он начнет жаловаться, и она позовет полицейского. А я вселюсь в этого полицейского и докажу ему, что твоего отца надо непременно арестовать.

— Он и правда выглядит очень подозрительно, — сказала Фаустина. — Разве не так?

— Еще бы! Недаром он колдун, в конце-то концов. — Финлей решительно кивнул. — Давайте попробуем.

Финлей почувствовал, как оба джинн бесшумно выскользнули из его тела. Сам он откинулся в кресле в ожидании спектакля. Как говорится, театру порой далеко до жизни.

Воистину.

Глава 15 Приключения в Венеции

Венеция — самый интересный город Италии. Причина проста: все улицы тут — каналы, а вместо автомобилей — катера и лодки или, как их тут называют, гондолы. «Палаццо Гравелли» — самая старая и фешенебельная гостиница Венеции — находилась на самой большой улице в городе, то есть на Гранд канале. Прямо под окном номера, который занимала Филиппа, лучи яркого утреннего солнца танцевали на волнах, и девочке казалось, что вода — это сама музыка, только жидкая. Ничего более прекрасного она никогда в жизни не видела. Но на Джалобина город не произвел хорошего впечатления.

— Эта ваша Венеция немного… воняет, — сказал он, с отвращением поморщившись, когда они вышли из гостиницы и поднялись на борт красивого, до блеска отполированного деревянного катера, который понес их по прозрачным, ярко-зеленым водам канала к острову Торчелло. — Так вот, попахивает, говорю, ваша Венеция. Им тут явно хорошего сантехника не хватает. Я на себя чуть ли не целый флакон лосьона вылил, чтоб эту вонь хоть как-то забить. Впрочем, у меня обостренное обоняние, я всегда страдаю от запахов. А куда мы, собственно, едем?

— Мы едем в библиотеку вождя гуннов Аттилы, — сказал Нимрод.

— Того, кто победил римлян? — уточнил Джалобин. — Разве он был страстным читателем? Как-то я слабо себе представляю Аттилу за чтением последнего романа Джона Гришэма.

— Книги в те времена были источником власти, они придавали человеку определенный статус, — объяснил Нимрод. — Их надо было иметь, а читать необязательно. Что касается Аттилы… говорят, будто еще до того, как он завоевал Рим, он разграбил Константинополь, столицу Восточной Римской империи, и вывез оттуда библиотеку, которую византийский император стибрил у персов, которые, в свою очередь, экспроприировали ее у китайцев.

— Вот и я всегда говорю! — подхватил Джалобин. — В библиотеках воруют куда чаще, чем вы думаете. — Он помрачнел. — Уж я-то знаю.

Я ведь когда-то работал в библиотеке. Именно там я и…

— Знаем-знаем, — перебил его Нимрод. — Именно там вы и оставили руку в пасти тигра. Вы нам это рассказывали тысячу раз.

— Уж и слова лишнего нельзя сказать, — проворчал Джалобин. — Странно, что пока дышать разрешают. — Он громко фыркнул и скорчил еще одну жалобную мину, поскольку в его чувствительные ноздри ударил запах зацветшей воды.

— В четыреста пятьдесят третьем году нашей эры, возвращаясь из Рима, Аттила оставил библиотеку на острове Торчелло, — продолжал Нимрод. — Там она и хранится по сей день, на попечении рыцарей ордена Сан-Марко. На сегодняшний день это лучшая в Европе библиотека по востоковедению.

— А вот я хоть и бывший библиотекарь, но про это собрание не слышал, — сухо сказал Джалобин. — Никогда.

— Библиотека Аттилы не является общедоступной, — сказал Нимрод. — Ею могут пользоваться только рыцари ордена Сан-Марко. А я, как видите, Великий магистр этого ордена.

С этими словами Нимрод показал своим спутникам золотую медаль на фиолетовой шелковой ленте, которая вдруг появилась у него на шее.

Джалобин застонал и, подмигнув Филиппе, делано закатил глаза.

— Это надо было предвидеть! С моим-то опытом! — воскликнул он. — Недаром я всегда говорю, деньги к деньгам, а таланты к талантам.

Торчелло — маленький остров со множеством ярко окрашенных, но довольно ветхих зданий. Филиппе казалось, что некоторые вот-вот обрушатся. Вход в библиотеку был прямо с воды, через темный неприметный проем в стене. И лишь после того, как они выбрались из лодки и поднялись по скользким каменным ступеням к тяжелой деревянной двери, Филиппа смогла оценить истинные размеры и величие здания.