Джим Пуговица и Чертова дюжина - [2]
— О, конечно, мы не будем возражать, — приветливо сказала госпожа Каак и поставила еще одну чашку чая. — Присаживайтесь к нам, господин Рукав.
Он, поблагодарив, сел и сказал:
— Я уже долгое время размышляю над одним вопросом и хотел бы услышать ваше мнение. Дело вот в чем: все ласканийцы, кроме меня, живут с какой-нибудь пользой для остальных. А я только хожу на прогулки и подлежу правлению короля. Вы, конечно, согласитесь, что долго так не может продолжаться.
— Ах, да что вы, — возразила госпожа Каак. — Вы нам очень нравитесь таким, как есть.
А маленькая принцесса добавила:
— Именно из-за этого.
— Большое спасибо, — ответил господин Рукав, — тем не менее просто быть, ничего собой не представляя, — это не жизнь. Причем я могу сказать про себя, что я необыкновенно образованный человек и обладаю такими знаниями, которые порой удивляют меня самого. Но, к сожалению, они никому не нужны — меня никто ни о чем не спрашивает.
Лукас откинулся на спинку стула и молча пускал к потолку кольца дыма. Потом он задумчиво сказал:
— Я думаю, господин Рукав, в один прекрасный день все это пригодится.
Тут все услышали со стороны берега сильный удар, как будто кто-то с разбегу наткнулся на остров.
— Силы небесные! — ахнула госпожа Каак, чуть не выронив чашку. — Вы слышали?
Лукас вскочил и уже натягивал свою кепку.
— Идем со мной, Джим! Посмотрим, что случилось!
Оба друга побежали в сторону Ново-Ласкании, откуда донесся удар. Дождь хоть и кончился, но было темно, глаза не сразу привыкли и различили лишь очертания чего-то большого.
— Может, это кит? — сказал Джим.
— Нет, ведь он не шевелится, — сказал Лукас, — Похоже, корабль.
— Эй! Ау! — послышался голос. — Кто-нибудь есть дома?
— А как же! — отозвался Лукас. — А вы к кому?
— Это случайно не остров Ласкания? — спросил голос.
— Это Ново-Ласкания, — объяснил Лукас. — А кто там?
— Да я, почтальон, — жалобно отозвался из темноты голос.
— Из-за сильного дождя я потерял ориентацию, и мой корабль, к сожалению, налетел на вашу государственную границу. Мне очень жаль, я приношу извинения.
— Ничего, — ответил Лукас. — Милости Просим, господин почтальон, спускайтесь на берег!
— Тут у меня неподъемный мешок писем для Лукаса-машиниста и Джима Пуговицы.
Оба друга поднялись на корабль и помогли почтальону стащить на берег мешок с письмами.
Целый вечер они читали на кухне госпожи Каак эти письма из разных стран — из Индии и Штудгарта, с Северного полюса и с экватора. Письма писали или диктовали, а то и вовсе рисовали — дети. Услышав о приключениях друзей, они хотели узнать подробности, или приглашали Лукаса и Джима к себе в гости, или просто выражали свое восхищение.
Наверняка кто-то из моих бесценных читателей хочет знать, дошло ли и его письмо тоже. Дошло, это я подтверждаю.
Были тут письма и от тех детей, которых Джим и Лукас освободили тогда из драконьего города.
— Мы должны каждому написать ответ, — сказал Лукас.
— Но ведь я не умею писать! — испуганно воскликнул Джим.
— Да, я и забыл, — пробормотал Лукас. — Ну что ж, придется мне одному.
Джим молчал. Впервые он пожалел, что не умеет читать и писать, и только он хотел сказать, что хочет научиться, как вдруг маленькая принцесса его опередила:
— Вот видишь! — назидательно сказала она.
И, конечно, у Джима пропала охота говорить о своем желании.
— Но сегодня уже поздно, — сказал Лукас, — я примусь за это завтра.
— Тогда, может, и я останусь, — сказал почтальон, — чтобы заодно прихватить вашу почту.
— Это было бы очень любезно с вашей стороны, — сказал Лукас.
— Если вы не против, — предложил господин Рукав, — вы могли бы переночевать у меня. И мы побеседовали бы о таком предмете, как география, — ведь вы, как почтальон, весьма сведущи в этой науке, а меня она тоже чрезвычайно интересует.
— Весьма буду рад, — согласился почтальон и добавил, повернувшись к Джиму и Лукасу: — Должно быть, это очень приятно, иметь так много друзей?
— Да, — улыбнулся Лукас, — не так ли, Джим?
— Более того! — с важной миной выступил вперед господин рукав. — Это величественно! Спокойной ночи, милые дамы и господа!
И они шагнули к двери, чтобы уйти, но почтальон еще раз обернулся:
— Впрочем, за то сотрясение, которое мой корабль причинил острову, я извинюсь завтра перед королем Альфонсом Без-Четверти-Двенадцатым.
Они ушли. Лукас тоже отправился к своей станции, оставляя позади себя шлейф дыма. И вскоре погасли все огни в окнах Ласкании. Ветер шумел в корнях деревьев, и большие и маленькие волны плескались на государственной границе.
Глава 2, в которой Джим придумывает маяк, одновременно большой и маленький
Проснувшись на другое утро, Джим сразу вспомнил свой сон. Будто он стоит под высоким высохшим деревом, на котором не только листьев, но даже коры нет, а только голая древесина, к тому же расщепленная молниями. На верхнем сучке сидит большая птица, худая, обтрепанная, и из глаз ее катятся слезы величиной с аэростат. Джим хотел убежать, потому что от таких слез вполне могло начаться наводнение, но птица окликнула его:
— Джим Пуговица, пожалуйста, не уходи!
Джим остановился и удивленно спросил:
— Откуда ты меня знаешь, большая птица?
