Джим Моррисон после смерти - [156]

– А кто говорит, что это суд?

Улыбка Иисуса померкла.

– А что это?

– Я просто хотела послушать, что ты мне скажешь, прежде чем я вынесу приговор.

– Ты не можешь вынести мне приговор. Я – Иисус Христос, а это вроде как Небеса. Налицо серьёзная юрисдикционная проблема. Я, чёрт возьми, Сын Божий. – Он обернулся и посмотрел на монахинь. – Я в том смысле, что все вы – невесты Христовы, правильно? А если так, то вы все мои. Просто по определению. Вы – моя собственность. Так с чего такой переполох?

Монашки не верили своим ушам.

– Мы не твоя собственность, сукин сын, – высказалась Бернадетта. – Мы вообще ничья собственность. – Она показала на Эйми. – Даже не её.

Иисус резко сменил тактику. Превратился в любезного и обходительного продавца подержанных машин.

– Ладно, ладно. Вот что я вам скажу. Посмотрим на это с другой стороны. Я признаю, что малость переборщил с этими женщинами. Это была ошибка. Не стоило этого делать. Я думал, они тут как часть декорации, и когда я их калечил, мной руководила истовая вера, но – да. Это была ошибка. Если кому-то не нравится мой подход к женщинам – прошу прощения. Трудное детство, и всё такое. Может быть, это пагубное влияние телевидения. Но давайте решим все мирно, ко всеобщему удовольствию. Я убираюсь отсюда подальше, обещаю, что больше не буду себя называть Иисусом Христом, и мы благополучно обо всём забываем. Я в том смысле… вы сами подумайте. Какой смысл отправлять меня обратно в Спираль? Всё равно я останусь таким же, каким был. Может быть, даже хуже.

Когда Иисус закончил, воцарилась гнетущая тишина. А потом одна из монахинь тихо проговорила:

– Распять его.

Остальные тут же подхватили:

– Распять его!

Всё громче и громче:

– Распять его!

– Распять его!

Бернадетта подняла руку, и выкрики сразу умолкли.

– Нет, мы сделаем лучше. Мы сдерём с него кожу. Заживо. Тоненькими полосками.

Остальным очень понравилась эта мысль.

– А потом срежем мясо. Маленькими кусочками.

– И каждый кусочек поджарим, а он пусть смотрит.

Сэмпл решительно тряхнула головой:

– Никакого «поджарим». Никакого каннибализма.

Монахини, настроенные более традиционно, опять закричали:

– Распять его!

– Распять его!

– Распять его!

Эйми решила, что последнее слово должно остаться за ней. Она сама была традиционалисткой и подумала, что лучше не экспериментировать, а прибегнуть к способу старому и испытанному:

– Итак, мы его распнём.

Монахини разразились бурными аплодисментами. Иисус не поверил своим ушам:

– Подождите минуточку…

Эйми взглянула на Бернадетту. В кои-то веки эти двое пришли к согласию.

– Есть у нас новый крест?

– Есть.

– А гвозди?

– И гвозди. Их всего-то три штуки нужно.

– Подождите минуточку…

– Тогда ведите его на Голгофу. Чего тянуть?

Монахини схватили Иисуса и поволокли прочь. Он орал и брыкался, но ничего не мог сделать. Эйми повернулась к Сэмпл:

– Теперь твоя очередь.

– В каком смысле – моя очередь?

– Ты привела сюда это чудовище.

– Я тебе сразу сказала, что это ненастоящий Иисус Христос, но ты с радостью приняла эту игру.

Теперь, когда они остались одни, Эйми уже не сдерживала своей ярости:

– То есть тебе это видится так?! Как игра?! Твои забавы дурацкие?! Ты хоть понимаешь, что ты со мной сделала?! Как только они разберутся с твоим проклятым Иисусом, сразу набросятся на меня. Бернадетта с монахинями.

Только теперь Сэмпл поняла, в каком критическом положении находилась её сестра.

– Я же не знала, что он серийный убийца!

– Это твои проблемы. Ты вообще никогда ничего не знаешь.

– Ты себе даже не представляешь, через что я прошла, чтобы найти его и доставить сюда, к тебе.

– Как я понимаю, ты там вовсю развлекалась, как последняя шлюха, а то, что ты мне кого-то нашла – так просто схватила первое, что попалось под руку.

Теперь уже Сэмпл начала терять терпение.

– Да? Ты это так понимаешь?!

Эйми аж покраснела от злости:

– Тебе на меня наплевать, да? Тебе всё равно, что со мной будет?

Сэмпл улыбнулась гадкой улыбкой:

– А почему мне должно быть не всё равно? Ты же сама говоришь – я плохая. Я шлюха, да? Тёмная половина.

Сэмпл с опозданием поняла, что ей не стоило улыбаться. Эйми уже не владела собой. Её тело дрожало, набирая энергию. Энергия явно была деструктивного свойства, и Сэмпл нисколечко не сомневалась, в кого именно Эйми направит удар.

– Ты прекрати так дрожать, а то ещё пришибёшь кого-нибудь ненароком.

Голос у Эйми теперь изменился – стал странный. Если бы Сэмпл не знала сестру так хорошо, она бы решила, что Эйми одержима бесами.

– Ты себе даже не представляешь, как я тебя ненавижу!

Сэмпл тоже дрожала, набирая энергию для защиты. Похоже, между сёстрами назревал очень серьёзный конфликт – вплоть до открытого столкновения.

– Почему же не представляю?! Очень даже хорошо представляю! Собственно, мы поэтому и разделились. Но на твоём месте я бы не стала на меня нападать. Когда меня не было рядом, ты тут едва не загнулась. Все твои Небеса чуть не рассыпались.

Но Эйми в своей ярости уже не слушала голос разума.

– Да, я знаю, что ты постоянно должна быть рядом… и это самое для меня поганое.

С Голгофы уже доносились глухие удары молотка и истошные вопли Иисуса. Сэмпл на миг повернулась в ту сторону. Буквально на долю секунды её защита ослабла, и в эту долю секунды Эйми нанесла удар.