Джихад одинокого туриста - [35]
Бесцельная прогулка по ночному берегу позволила частично прийти в себя. Похоже, затея удалась – наши уплыли. Это плюс. Я остался. Минус. Но – живой. Опять плюс.
Накатили апатия и слабость. Отойдя от воды, я присел, опершись спиной на ближайшую сумку. Опять стало зябко. Ощупав пухлый саквояж, я вывалил из него тряпье и, свернувшись калачиком, набросал шмотье сверху, погрузившись в полусон-полузабытье.
Второе пробуждение наступило примерно через час. Темнота сменилась хмурыми предрассветными сумерками. Вылезать из теплой норки не хотелось. Хруст гальки разбудил окончательно. Я скосил глаза – вдоль берега кто-то шел. Силуэт идущего не воспринимался под ракурсом в девяносто градусов – я лежал на боку. Дождавшись, пока незнакомец минует, я приподнял голову. Стало видно – шел мужчина. Враг.
Пройдя еще метров десять, он остановился, развернувшись к морю. Я без особой спешки опустил голову, продолжая смотреть. Пару минут вооруженный незнакомец стоял, разглядывая море и пляж. Я – его. Особых эмоций не было. Разве – холодное любопытство.
Новый хруст – со стороны гОстеницы шел второй. Не оборачиваясь, первый подождал, пока тот подойдет, что-то спросил. Выслушав ответ и махнув рукой в мою сторону, он пошел к отелю.
Косясь на подходящего и пересилив апатию, я чуть напряг мышцы, проверяя готовность к движениям. С готовностью было так себе.
Не доходя метров двадцать, мужик нагнулся, выпрямившись с подобранным автоматом. Наверно – моим. Говнюк оттянул затвор и поднес к носу, втянув воздух ноздрями. Неодобрительно покачав головой, он повесил мое оружие на плечо и, сменив направление, пошел к мертвецу. Новое укоризненное покачивание головой. Моя апатия дала трещину. Араб подхватил тело под мышки и поволок к отелю. Живой и мертвый скрылись за перегибом, и шуршание камней смолкло. Спустя пару минут в сыром воздухе разнесся кашляющий звук заводящегося двигателя. Еще один. И еще. Теперь за гОстеницей прогревал движки целый автопарк. Лежа, я слушал звуки уезжающих машин. И еще несколько минут после.
Вторично приподняв голову, я огляделся. Никого. Над водой стоял белесый туман. Скинув с себя тряпки, я встал. Усеянный вещами берег был пуст. Подойдя к воде, я плеснул себе на лицо. Обожженная кожа защипала. Умывшись и утеревшись подолом свитера, я оглядел себя. И, как араб парой минут ранее, покачал головой – гардероб пора менять. Сходив к чемоданам и распотрошив пару ближайших, я разжился свитером, майкой и штанами модного в этом сезоне хаки. Скинув старое тряпье и переодевшись, я забрал свою разгрузку и, натягивая ее на ходу, направился к отелю. Охлопывание жилетки обнаружило бинокль и забытую шоколадку. Дробя зубами «Сникерс» я вошел в темный, провонявший дымом коридор.
Гарью пропах весь отель. Покосившись на распахнутую дверь своего номера и мельком поглядев на бардак внутри, я понял, что первый пленник еще жив. Ладно. Поправимо.
Вонючий коридор вывел в обгорелый холл. Почерневшая, потрескавшаяся кожа диванов, закопченный потолок, битое стекло. Вечеринка удалась. Прохрустев по обгорелому ковролину и отметив отсутствие трупов, я оглядел окрестности через пустой дверной проем – россыпи гильз, раздавленные магазины, сгоревшая машина. Деревья сохранились – огонь сюда не дошел.
Вернувшись, я завернул в администраторскую. Припасы исчезли – арабы вынесли все. Воспоминание удержало, заставив дойти до окна. Пошарив за дальним шкафом, я извлек заначенный накануне дробовик. Нехорошая улыбка растянула губы. Пересчитав патроны и заново перезарядив, уже вооруженный, я перешел к следующему пункту – бару.
С привычным меню была напряженка – шоколад спекся, сигареты обгорели. Пошарив среди обугленных блоков, я выудил пару пачек относительно целого «Мальборо». Дальнейшие раскопки принесли бутылку воды и одну из последних коньячных фляжек. Визит в столовую вооружил здоровенным куском сыра.
Мрачно сожрав кусок и отпив воды, я задумался – что еще? Саднившая от ожогов голова напомнила о себе. Посмотревшись в уцелевшее оконное стекло и еще раз покачав головой, я поднялся в разгромленный номер, принимаясь за розыски пены и бритвы. Искомое нашлось на полу. Устроившись у бассейна, я смочил купол и, морщась, принялся за превращение монаха с тонзурой в бритоголового урода. Закончив с бритьем, смазав голову мазью от солнечных ожогов и перевязав импровизированной банданой, я вытащил сигареты и направился к привычному месту для раздумий – кустам на берегу. Следовало поразмыслить, зачем и куда идти.
Туман над морем разошелся, оставив тощий слой «молока» над водой. Посматривая на него, я вытащил огниво. И остановился, не донеся зажигалку до лица – над туманом показался непонятный предмет, смахивающий на удлиненный ящик. Предмет чуть повернулся, показав профиль острого носа – дрейфующая лодка. В нападение с моря верилось, как в инопланетян, и я, отведя глаза, закурил.
– Дима? – донеслось с моря. Мощный чих вдогон. Я вздрогнул.
Над бортом показалась голова. Кто это? Рядом с головой в рост поднялась человеческая фигура. Нагнувшись, она взяла в руки характерную трубу. Ярославский маньяк?
Как насчет личной страны? Крым, к примеру. Ок, поехали!* * *Авторская аннотация: любое сходство с реально существующими людьми и организациями носит случайный, непреднамеренный характер. В книге описан полностью вымышленный мир, не существующий в действительности.* * *Версия с СИ от 15.07.2011. Завершено.
Краткое содержание первой книги:2007 год, Крым, объявляет суверенитет и отделяется от Украины. Организатор и инициатор отделения, российский профессор-математик Матвей Федоров. Для осуществления и финансирования своей идеи он «продал» ее, в качестве бизнес-плана, группе российских «инвесторов». Образование нового государства представляется им удачной покупкой «недооцененного актива». А инициатору — созданием российского инструмента для решения «скользких вопросов» в грядущем мировом переделе.После удавшегося «цветного» переворота Федоров возглавляет «корпоративный» Крым.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.
В Сан-Франциско один за другим погибают два известных бизнесмена. В обоих случаях почерк убийцы одинаков: жертвы усыплены снотворным и задушены голыми руками. У обоих на кистях рук оставлена надпись по-латыни: «Опоздание недопустимо». Подключившийся к расследованию детектив из России Олег Потемкин устанавливает, что погибшие любили живопись и в разное время заказывали свои портреты у одного и того же художника. Не здесь ли кроется разгадка преступления? Или все дело в латинской надписи, на поверку оказавшейся девизом элитной воинской части, воевавшей в Ираке? У ее ветеранов особый взгляд на искусство и… очень сильные руки.
Хозяева художественного салона Ирина и Рубен Левицкие больше ценят не сами картины, а доход от их реализации. И не церемонятся в способах обогащения. Легко могут подставить коллег, продав им подделку, за взятку организовать обыск у конкурентов или «заказать» особо несговорчивых. Доказать причастность Левицких к покушению на известного коллекционера поручено следователю Платову. Но это не просто даже при наличии улик. На стороне обвиняемых такая серьезная сила, бороться с которой может или ненормальный, или слишком уверенный в себе человек.
Рассказ Охота на Тигра погружает в окопы Великой Отечественной Войны давая почувствовать всю тяжесть быта и накал сражения отряда бронебойщиков. Популярность книг и фильмов о войне доказал факт успеха "«28 Панфиловцев» и то что книги о мужестве предков были и будут интересны читателям всех возрастов. Книга посвящена Павлу Ивановичу Шпетному – подбившему из противотанкового ружья 6 танков.
В книгу Леонида Влодавца — широко известного автора детективного жанра вошли два остросюжетных криминально-психологических романа. В первом романе рассказывается о невероятных событиях, произошедших с главным героем Лехой Коровиным, попадающим в непредсказуемые ситуации. Череда преступлений, вольно или невольно связанных с героем второго романа, необычная динамика происходящего — все это заставит читателей дочитать эту книгу до конца.
Что делать офицеру русской морской пехоты, когда понятия присяги, службы Отечеству, верности долгу потеряли всякий смысл? Когда исчезло и само Отечество, вместе с остальным миром сожженное в пламени термоядерного пожара? Николай Романов пережил глобальный апокалипсис во Владивостоке и думал, что никогда уже не возьмется за оружие… Но Романову пришлось не только вспомнить, кто он такой, но и возглавить добровольческую Русскую Армию — единственную силу в мире, способную противостоять хаосу…
22 июня 1941 года — не самая трагическая дата в истории нашей страны. Самая трагическая дата еще впереди. Вы думаете, цивилизованный мир станет и дальше терпеть то, что у нас нет демократии и свободы, что российская власть попирает права своего народа? Ранним воскресным утром 17 марта 2013 года с удара миротворцев по военным базам и аэродромам начинается операция «Свобода России». Толерантность и гуманизм будут насаждаться в разделенной на «зоны урегулирования» России огнем и мечом. Хватит на всех…
Новый фантастический боевик от автора бестселлеров «Черные бушлаты» и «Чернее черного»! Сам будучи экспертом по антитеррору, Александр Конторович знает о работе спецназа не понаслышке и создал предельно достоверный роман о грядущей войне.Добро пожаловать в темное будущее, где Россия предана кремлевскими временщиками и фактически оккупирована НАТО! Здесь новые власовцы вместе с европейскими карателями топят в крови любое сопротивление. Здесь этнические криминальные группировки «прихватизируют» остатки «оборонки», а «болотный» президент «крышует» наркотрафик.
1991 год, год развала СССР, стал годом триумфа США – на планете осталась одна сверхдержава, и никто не мог поспорить с ее лидерством. Уж точно не Россия, униженная и растоптанная. Казалось, ей никогда не достичь и тени былого могущества. Но американские геополитики просчитались: Россия возродилась слишком быстро, и не в качестве друга – а в качестве врага Америки. Девяностые годы убедили русских в том, что с Америкой дел иметь нельзя, что Америка была, есть и останется врагом. И русские жаждали мести. Расплаты за девяносто первый год.