Джейн Спитфайр. Шпионка и чувственная женщина - [13]

– Посол проинформировал меня, что вы знаете, где скрывается магическая формула. Я приехала именно за ней.

Великий делец был очарован прагматизмом Джейн и еще больше ее – пусть небольшими и заостренными – грудками, не стесненными никаким лифчиком, а также ее крутыми бедрами, изобличавшими женщину высокого класса.

– Наш посол принадлежит к миру политиков, дорогая моя. Только работодатели спасут работодателей! На политиков рассчитывать нельзя.

– Так что же, магической формулы не существует? – смело пошла в атаку прекрасная блондинка, устремив взгляд на сухонького старичка.

– Конечно, существует! Я не владею ей, но знаю, где ее искать… нет, не так… знаю, где она перемещается, – загадочно сказал Холлиг-Френик. Тут он увидел пуделя и кинулся к нему: – Это моя любимица, среди всех собак и женщин в этом доме. Я жизнь могу за нее отдать. Она почти как человек. Я назвал ее Екатериной Второй, в честь сексуальной энергии, которой она обладает. Когда эта собака умрет, я умру тоже…

Старик знал, что его недомолвки распаляют любопытство Джейн, готовой все отдать за формулу. И он провокационно сменил тему:

– Я живу здесь один, в компании собак и гурий. Женщинам запрещено говорить, и это облегчает мои мучения…

Говоря это, мистер Кристофер поглаживал двух-трех собак (по головам) и четыре-пять женщин (по бедрам). Джейн чувствовала себя не в своей тарелке, ибо не могла применить свои навыки обольстительницы.

– Я живу здесь один, у меня большие владения. Пятнадцать километров одних пляжей. Три миллиона эвкалиптов, еще больше пиний. Примерно сто работников с семьями, которые заботятся о моих угодьях, несколько десятков разбойников, которые их опустошают. С этого командного поста я управляю всеми фабриками, умножаю мое богатство…

– Но зачем? – невинно спросила Джейн.

– Деньги, милая моя, это как гликоз. Знаете такую болезнь? Если вы не едите сладкого, то вам и не хочется. Но стоит съесть одну конфетку, как вы готовы опустошить целый кондитерский магазин. Или как алкоголизм. В этом смысле я – законченный алкоголик. Все время хочу еще больше! И еще!

Мажордом объявил, что обед будет готов по первому требованию.

– Вы предпочитаете до обеда или после, моя прелестница? – спросил магнат.

– Предпочитаю что?

– Знаете, милая моя… не думайте, что такая женщина, как вы, покинет этот замок нетронутой, – любезно и улыбчиво сообщил Холлиг-Френик.

– Я так и подозревала, что эта история закончится в постели. В какую комнату направимся?

Они пересекли холл и вошли в роскошную спальню, где разделись сразу же, но без спешки. Старик уже не был способен на слишком смелые упражнения. Оба уже начали, когда Джейн издала вопль: в постели среди бесчисленных одеял и простыней, находились еще как минимум две женщины, тоже раздетые. Поняв смущение новенькой, они быстро скользнули на пол и замерли там, наблюдая за парочкой. Молчание.

– Они так и будут смотреть на нас? – спросила ошеломленная Джейн.

– А что, это важно? Это важно?

– Нет, не очень. Но продолжим наш разговор…

Мистер Кристофер годился Джейн в деды, чем она и воспользовалась:

– Да-да, дедушка. Сделаю все, что хочешь. Скажи только Формулу. Формулу!!!

Все прошло очень нежно, без всяких извращений: чувственно и небыстро. Представители старых имущих классов знали толк в жизни! Аравийские ароматы опьяняли и одуряли. В любви старик не мог предложить ничего нового: сплошная классика, как делали папа и мама. Он мог делать лишь самые необходимые телодвижения. Зато это компенсировалось наличием многочисленных сексуальных стимулов вокруг постели: немые женщины, собаки, порнофильмы на большом экране. Да, я ведь забыл сказать: во время соития демонстрировались короткометражки, показывающие Холлиг-Френика в молодые годы – совокупления с женщинами на Гавайях, на Бали, на Таити, в Майами, Ницце, Сен-Тропезе, Лондоне, Париже, Риме и других местах.

В промежутках между беглыми поцелуйчиками магнат сообщил, что предложил Старому Мессии план выхода из кризиса: он два года не будет вывозить капитал в Соединенные Штаты, а за это цены на производимые его фабриками товары должны быть отпущены.

– А в чем смысл этого плана? – спросила Джейн, двигая бедрами.

– Я обещаю скупить за это время мелкие предприятия, которые каждый день разоряются. Мне это выгодно с экономической точки зрения, а правительству – с пропагандистской. Понятно? Ай!

Так они болтали и занимались любовью. Старик совсем ей не нравился, но что было делать? Джейн спрашивала все настойчивее:

– А магическая формула? Где она? Скажи мне! Скажи!

Джейн не тратила слишком много усилий, глядела на потолок и на девиц, разлегшихся на ковре. Наконец старый развратник достиг экстаза, издав львиный рык. Девицы, привыкшие к этому, даже не шевельнулись. Собаки даже не посмотрели в его сторону. Джейн, однако, не на шутку перепугалась и попыталась стряхнуть старика с себя: она никогда не слышала таких криков при подобных обстоятельствах. А ведь у нее был богатый опыт! Испуг Джейн возрос еще больше, когда дверь отворилась и вошли два высоченных – не меньше двух двадцати – негра, мускулистых и страшно уродливых. Джейн инстинктивно спрыгнула с кровати, вырвала из сумочки пистолет и выстрелила. Точное попадание, два трупа. Негры, как выяснилось, несли скатерть и закуску.