Джейн Эйр - [186]

– Вы произнесли их вслух?

– Да, Джейн. Тот, кто услышал бы их, счел бы меня сумасшедшим, с таким неистовым отчаянием я их выкрикнул.

– И было это в прошлый понедельник перед полуночью?

– Да, но час не имеет значения. Важно то, что произошло дальше. Ты сочтешь меня суеверным, и это правда: некоторые суеверия всегда жили во мне. Однако так произошло на самом деле. Во всяком случае, я слышал то, о чем сейчас расскажу. Едва я воскликнул «Джейн! Джейн! Джейн!», как голос – не знаю, откуда он донесся, но я его узнал, – голос ответил: «Я иду! Подожди меня!», и мгновение спустя в шепоте ветра послышалось: «Где ты?» Попробую описать тебе, какую мысль, какую картину пробудили в моей душе эти слова, но так трудно выразить то, что я хотел бы выразить! Как ты видела, Ферндин окружен дремучим лесом, где звуки замирают без отголосков. Но «Где ты?» раздалось будто среди холмов, потому что я услышал, как откликнулось эхо. И на мгновение ветерок, обдувавший мой лоб, показался мне гораздо более прохладным и сильным. Я мог бы вообразить, что мы с Джейн встретились вблизи диких и пустынных холмов. И я верю, что наши души встретились. В тот час ты, Джейн, несомненно, была погружена в сон, и, быть может, твоя душа покинула плотскую оболочку, чтобы принести утешение моей. Ибо голос был твоим. Клянусь жизнью, он был твоим!

Читатель, таинственный зов я услышала ночью в понедельник около полуночи и ответила на него именно этими словами. Я выслушала мистера Рочестера, но промолчала. Такое совпадение показалось мне слишком ошеломляющим и необъяснимым, чтобы поведать о нем, обсуждать его. Если бы я проговорилась, мой рассказ, несомненно, произвел бы глубокое впечатление на моего собеседника, а он из-за своих страданий слишком уж легко впадал в мрачность, и его следовало оберечь от лишнего воздействия сверхъестественного. И я промолчала, хотя сама продолжала размышлять об этой тайне.

– Теперь тебя перестанет удивлять, – продолжал мой патрон, – почему вчера вечером, когда ты столь внезапно оказалась рядом со мной, мне было так трудно поверить, что ты не просто голос, не бесплотное видение и не растворишься без следа в тишине, будто полуночный шепот и дальнее эхо, как было в тот раз. Теперь, благодарение Богу, я знаю, этого не случится. Да, я благодарю Бога.

Он снял меня с колен, встал и, благоговейно опустив долу незрячие глаза, замер в безмолвной молитве. Я расслышала только последние слова:

– Благодарю Творца моего, что, карая, Он не забыл о милосердии. И смиренно молю Искупителя моего дать мне силы впредь вести более чистую жизнь, чем я вел раньше.

Потом он протянул руку, чтобы опереться на мою. Я взяла эту любимую руку, на миг прижала к губам, а потом обвила ею мои плечи. Я ведь была настолько ниже его ростом, что могла служить ему не только поводырем, но и посохом. Мы вошли под свод леса и направились по тропинке к дому.

Глава 38 Заключение

Читатель, я вышла за него замуж. Церемония была самой скромной: в церкви были только мы с ним, священник и причетник. Когда мы вернулись из церкви, я пошла на кухню, где Мэри стряпала обед, а Джон чистил ножи, и сказала:

– Мэри, сегодня утром мы с мистером Рочестером поженились.

Экономка и ее муж оба принадлежали к тем порядочным флегматичным людям, которым в любое время можно сообщить самую ошеломляющую новость, не опасаясь, что твои уши пронзит визгливое восклицание, а затем оглушит многословный поток оханий и аханий. Мэри, правда, отвернулась от плиты и, правда, уставилась на меня. Правда, ложка, с помощью которой она поливала жиром пару жарящихся кур, минуты три висела в воздухе неподвижно, и ровно такой же срок ножи Джона не прикасались к точильному камню. Однако Мэри, вновь нагнувшись над своими курами, сказала только:

– Вот как, мисс? Подумать только!

Затем она продолжала:

– Я видела, как вы с хозяином уходили, да только не знала, что вы в церковь идете кольцами меняться.

И опять занялась курами. Джон, когда я посмотрела на него, ухмылялся до ушей.

– Я Мэри говорил, что так все и обернется, – сказал он, – я знал, что мистер Эдвард (Джон служил у Рочестеров еще в то время, когда его хозяин был младшим сыном, а потому часто называл его по имени, как тогда), я знал, что мистер Эдвард сделает. И уж времени зря терять не станет. А лучше он и придумать не мог, так мне сдается. Желаю вам счастья, мисс! – И он почтительно мне поклонился.

– Спасибо, Джон. Мистер Рочестер просил меня передать вам с Мэри вот это. – Я вложила ему в руку пятифунтовую банкноту и тут же покинула кухню. Проходя мимо двери этого святилища попозже, я услышала:

– Она ему больше подходит, чем какие ни на есть знатные барышни. – И далее: – Пусть она и не красавица писаная, да носа не задирает и сердцем добрая. А для него краше нее нету, сразу видно.

Я тут же написала в Мур-Хаус и в Кембридж, сообщая о своем браке, и подробно объяснила, почему поступила так. Диана и Мэри от всего сердца меня поздравили, и Диана добавила, что приедет повидать меня сразу же, как кончится наш медовый месяц.

– Лучше ей не откладывать свой визит на такой долгий срок, Джейн, – заметил мистер Рочестер, когда я прочла ему письмо. – А не то она опоздает: ведь наш медовый месяц будет длиться до конца нашей жизни, и его счастье померкнет только над твоей или моей могилой.