Джентльмены женятся на брюнетках - [28]

Поскольку Клод, как оказалось, был из тех людей, что рады услужить другому, тогда как Лестер был из тех, кто знает, как людей использовать. И после того, как семья Бринов перестала платить Лестеру, Клод пригласил Лестера переехать к нему и стал для него больше, чем мать. Но Лестер лишь демонстрировал Клоду свое презрение и даже швырялся безделушками направо и налево, тогда как Клод всегда старался скрывать любые неприятности, которые с ним приключались.

Ну и Глория написала Клоду, и выяснилось, что Лестер был так сердит на мистера Абельса за то, что тот прекратил платить ему жалованье, что с радостью приехал бы в Париж и был согласен даже на развод. Тогда Глория отправила Клоду деньги, чтобы он привез Лестера во Францию.

А еще французский адвокат посоветовал Дороти найти себе в Париже законную квартиру и снять ее на законных основаниях. И он послал Дороти с Глорией к своему другу и деловому партнеру, который сдавал квартиры внаем.

Квартира, которую им предложили, принадлежала одной известной французской актрисе и была вся обставлена во французском стиле. Ну, то есть я хочу сказать, что всюду, где у нас, американцев, стояло бы кресло, у этой французской актрисы стояла кушетка. А там, где у нас была бы кушетка, у этой актрисы стояла огромных размеров двуспальная кровать. И одна из них была сделана из настоящей венецианской гондолы со специальным атласным матрацем и пологом, а другая принадлежала мадам Помпадур и была с четырьмя высокими столбиками, на каждом из которых стояло по плошке с ладаном, а на потолке находилось огромное зеркало.

И тут Дороти сказала, что, может быть, по мнению судьи эта квартира и может считаться законной, но, по мнению Дороти, это самая беззаконная из всех квартир, в которых она когда-либо бывала.

А тем временем Клод с Лестером приехали в Париж и сразу окунулись в жизнь полусвета, как только смогли найти, где он находится. И пока французские юристы неспешно раскручивали колесо правосудия, Глория посоветовала Дороти расслабиться и осмотреться, чтобы извлечь пользу из путешествия.

Ну, то есть я хочу сказать, Дороти знает мир, поскольку она ездит за границу каждый год и все свое свободное время проводит в Париже, а Глория даже знакома с настоящими французскими людьми. Так что ей известна настоящая правда о них — а именно, что у французов очень, очень возвышенные идеалы. Ну, то есть я хочу сказать, что мы, американцы, всегда считаем, что французская любовь безнравственна, и только потому, что французы содержат такие неприличные места, куда мы, американцы, можем сходить, когда бываем в Париже. Но французы никогда не ходят туда сами и на самом деле они содержат неприличных примадонн для денег, а не для любви.

И миллионы нас, американцев, ездят в Париж каждый год, но не встречаются с французами в дружеских компаниях. Потому что французы очень замкнуты и никогда и не подумают позволить нам, американцам, попасть к ним в дом. И настоящие французские люди никогда не общаются ни с кем, кроме как друг с другом, и никогда не ходят в дом ни к кому, кроме как к друг другу.

Так что Глория посоветовала Дороти попробовать познакомиться с какими-нибудь французскими людьми, чтобы больше узнать о мире. Дороти, как всегда, спросила: «Что же они могут знать о мире, если они никогда и никуда не ходят и ни с кем не общаются?»

Ну и тут Глория так рассердилась, что Дороти в конце концов пообещала постараться и стать mon dame, что по-французски означает «светская женщина», и даже научиться чему-нибудь по-французски. И Дороти говорит, что первое слово, которое она выучила по-французски, было «свинья», которое всегда использовалось перед упоминанием иностранного имени, ну, например, «свиньи американцы», «свиньи англичане», «свиньи немцы», «свиньи итальянцы» ну и так далее.

И вот наконец Дороти получила возможность познакомиться с французом — настоящим, неприступным и разборчивым. Ну, то есть я хочу сказать, что как-то раз Дороти отправилась из своей квартиры в отель Крийон, чтобы встретиться с Глорией и вместе с ней пойти на ланч. И на Елисейских полях один французский джентльмен с огромной бородой проявил к ней на панели личный интерес. Ну и Дороти подумала, что он, должно быть, ошибся, потому что она считает, что любой, у кого такая огромная борода, должен думать только о том, что будет ему по силам — ведь Дороти еще не успела узнать, что французы остаются очень, очень большими волокитами, независимо от того, каких размеров бороду они отрастили.

Ну и Дороти совсем не обратила на него внимания, но его это, похоже, нисколько не смутило. Тогда Дороти остановилась и сказала, что, даже если он неделю просидит в кресле у парикмахера, он все равно будет не в ее вкусе. Но француз не понимал английского и продолжал следовать за Дороти.

И тут Дороти увидела двух французских полицейских, которые о чем-то спорили друг с другом на углу улицы. Ну и Дороти подошла к ним и попросила сделать что-нибудь с этим французским джентльменом.

Но тут французский джентльмен зашел в маленькую уборную у края тротуара, и Дороти не могла объяснить полицейским, что ей от них нужно. Однако полицейские были вежливы и очень желали бы помочь попавшей в беду американке, так что один из полицейских вынул свои часы и показал ей время, а другой указал, как пройти к «Америкэн Экспресс». И после этого они вновь вернулись к своему спору. Так что Дороти ничего не оставалось, как пойти дальше. Ну и, конечно же, французский джентльмен тут же вышел из своего убежища и бодро последовал за ней.