Джентльмены чужих писем не читают - [8]

– Миша, ты что несёшь?! – изумился Бурлак. – Как можно ликвидировать военную разведку?

– Ликвидировать можно всё. Два года назад сенатская комиссия США подняла кипеж, когда нашла в Пентагоне спецслужбу, неподконтрольную ни сенату, ни правительству. И запретила её. А в окружении нашего кто-то под это дело двинул проект: нашу спецслужбу тоже разогнать, в порядке доброй воли. А наш, как ты сам знаешь, в такие мелочи не вникает, не до того ему, человек занятой. Он всякую чепуху сваливает на не столь занятых пацанов… А военная разведка тем пацанам на фиг не нужна…

– Да быть того не может!

– Может, не может… В наше время всё может быть. Да ты сам-то прикинь: много ли в последние годы по своей линии наработал? А во сколько раз твой личный состав сократили? Подозреваю, что не в полтора и даже не в два…

Бурлаку нечего было на это возразить. Действительно, во вверенной ему резидентуре правили свой унылый бал полнейшие застой и стагнация. За последние лет семь он практически не провёл ничего достойного и масштабного; так, обслуживал «транзиты», проводил агентурный регламент, подпитывал старые контакты да жрал текилу на разных приёмах с другими военными атташе и послами. Несколько раз по приказу из Центра затевались какие-то хитроумные операции, но на полпути всё сворачивалось «в связи с изменившейся оперативной обстановкой». Хотя оперативная обстановка эта, насколько Бурлаку было известно, ни в чём и никуда не менялась. Если же он сам предлагал какую-нибудь операцию, приходил из Центра ответ: не надо. И это было непонятно. Такое впечатление, что на ГРУ цикнули, чтобы не напрягались не по делу вблизи американской границы.

Поэтому он сильно удивился, когда услышал не так давно, как американский главшпион Майкл Макконнелл заявил во всеуслышание, что деятельность российских спецслужб против США по своему размаху сейчас приближается к периоду «холодной войны». То есть достали русские шпионы американцев.

Впрочем, на то они и шпионы, чтобы правды вслух не говорить.

‑ Теперь о тебе, ‑ продолжал Телешов. ‑ На твоей территории роются смежники: ФСБ перетряхивает армейские интересы, связанные с Маньяной. Наши армейские отцы-командиры тоже роют, и тут уж, как ты понимаешь, кто быстрее. Подробностей я, друг, не знаю. Пока не знаю. А только неизвестный мне наш человек на самом верху сообщил, что была телега из ЦРУ, будто что-то здесь неладно. И этой телеге дали ход.

– Обязаны были меня проинформировать, – проворчал Бурлак.

– Обязаны… – скривился Телешов. – Ты последний зубр на таком посту, всех уже сменили на этих, новой генерации… Кто будет информировать тебя? Проинформируют того, кто тебе на смену… Если она вообще будет, смена.

– А в чем суть-то? Чего ищут?

– Какие-то нелегальные армейские поставки в страну Маньяну… Отсюда и варианты. Нароют что-нибудь нехорошее, уйдёшь с позором. Не нароют – уйдёшь, как есть… А то и лампас пришьют. Но в любом, Володя, случае в сентябре ты будешь стучаться в двери к любимой супруге и проситься переночевать. А она тебе из-под очередного ёба…

– Вот ты зачем мне эти бумажки показал.

– Да, там без вариантов.

И опять фужеры, исполнив в прохладном кондиционированном воздухе па-де-де, поцеловались со звоном и слили своё сокровенное в двух разведчиков.

‑ Миша, ты работаешь на государство? – спросил Бурлак, крякнув шепотом, и вперился в глаза своему визави.

– Я, как ты, Володя, наверняка знаешь, работать на государство завязал лет этак надцать тому назад. Работаю я теперь в… некой Академии. Руковожу, скажем… некой силовой структурой. Тебе известно, что такое силовая структура в наше время?

Бурлак поморщился и промолчал.

– Допустим, – продолжал Телешов, – это служба безопасности некой… банковско-аналитической ассоциации…

Бурлак нахмурился. Слишком много непонятных слов произносил старый друг.

– Конечно, я здесь не для того, чтобы предложить тебе стоять у входа в какой-нибудь сраный банк в красивой фуражке с пушкой в руке и в ноздри посетителям заглядывать. Недооценивать тебя и в мыслях нет, Володь.

– Ага. Банковская ассоциация, говоришь… – забормотал Бурлак, изображая усиленную работу мысли. – Латинская Америка… Работу, что ли, предлагаешь?

‑ Почему нет?

‑ Новых русских эйхманов[6] ловить, правильно?

– Прямо в точку попал! – восхитился Телешов, взмахивая сигаретой. – И другие всякие дела.

– А почему я, Миша? – проговорил Бурлак, внимательно глядя на Телешова.

– Именно потому, что ты последний зубр.

Над перламутровым диваном повисло молчание.

Бурлак задумался. Итак, скакать ему по земле маньянской с диппаспортом в зубах осталось недолго. А домой не хотелось. В такой ситуации лишь как чудо можно было ждать прихода некого деда мороза, который сказал бы: не иди ты, Володя, в нищие бездомные пенсионеры, не езжай ты домой, оставайся в субтропиках. Вот тебе денег на обустройство, вот тебе хорошее дело, которое ты умеешь делать, и живи тыщу лет, сам радуйся, нас радуй, лови, например, сбежавших сюда воров, оставайся мужчиной и уважаемым человеком! И дед Мороз явился, в обличии старого друга Телешова. Вот только не всё тут понятно. Силовая структура, банковская ассоциация, плюс гулянки Ольги Павловны, да ещё и эта новость – что его «разрабатывают» спецслужбы Отечества родного… Включая старого друга Мишу и его ассоциацию. Академик, мать его…