Джентльмен с Медвежьей речки - [94]

— Элкинс опалил волосы, спасая из огня человека — запальчиво ответила Глория. — Он сделал то, чего никто и никогда не скажет о тебе, волосатая ты обезьяна!

— Ха-ха-ха! — оскалил зубы Билл. — А девчонка-то с характером! Но ничего, мне такие даже больше нравятся.

— Может быть, я понравлюсь тебе еще больше, если скажу, что нашла гнедого, на котором ты разъезжал прошлой ночью?

Он вздрогнул, как подстреленный, и выпалил:

— Врешь! Там место надежное, никто и не… — но вдруг осекся. 

Глория аж взвизгнула от восторга.

— Ага! Попался! — И не успел Дикий Билл опомниться, как Глория, вцепилась в его смоляные лохмы, дернула, и в ее цепких пальчиках остался Биллов скальп! Во как! В лунном свете засияла лысая макушка — в точности как моя!

— Так и знала — парик! Значит, это ты ограбил дилижанс! Ты нарочно обрил голову, чтобы походить на Брекенриджа.

Донован схватил ее и, зажимая рот, заорал:

— Джой! Том! Бак!

При виде Глории, бьющейся в когтях бандита, я мигом, пришел в себя.

Словно гнилые нитки, разорвал цепь наручников, ухватился за решетку и вырвал ее с мясом. Косяки, куда были вставлены, концы прутьев, разлетелись в щепки.

Круша все на своем пути, я полез в окно, как медведь из курятника. Донован выпустил Глорию и вскинул было винчестер, да только девушка вцепилась в ствол и повисла на нем всем телом, так что тот не смог даже его приподнять. В тот момент, когда мои ноги коснулись земли, из-за угла гурьбой выбежали приятели Донована.

Они так удивились, увидев меня снаружи, полного сил, с ясным взором что не сумели ни остановиться вовремя, ни увернуться. Я распахнул руки, и вся тройка попалась, точно рыба в сети. Я любовно прижал их к широкой груди, и вы бы слышали, как затрещали, как захрустели их кости! Обнял-то я их оптом, а расшвырял всех по одному и в разные стороны. Двое ударились черепушками о тюремную постройку, а третий сломал копчик о торчащий на опушке пенек.

Видя такое дело, Донован выпустил ружье и зайцем помчался к лесу. Вскочив на ноги, Глория, выстрелила ему в спину, но Билл успел удрать так далеко, что дробины лишь слегка расковыряли ему шкуру. Из-за деревьев донесся протяжный вой. Я было кинулся следом, но Глория схватила меня за руку.

— Он бежит к своей припрятанной лошади! — тяжело дыша, выпалила она. — Скорей — на Капитана Кидда! Теперь его догонишь только верхом!

«Бах!» — раздался в чаще выстрел, а вслед за ним — яростный вопль Дикого Билла:

— Не стреляй, скотина! Я не Элкинс! Атас! Смываемся!

— А как же я?! — заорал кто-то еще — должно быть, приятель Донована, подстерегавший меня в засаде. — Моя лошадь привязана по ту сторону тюрьмы! Постой, я сяду за седлом!

— Пошел прочь! — рявкнул Донован. — Мой Делавар не вывезет двоих! — Затем последовало «бац!» — похоже, удар кольтом по голове. — Это тебе плата за удачный выстрел, чертов придурок! — и дальше только удаляющийся треск кустов и сучьев.

Тем временем мы пробежали дубравой к Капитану Кидду. Я махнул в седло, а Глория примостилась у меня за спиной.

— Я с тобой! — решительным тоном объявила она. — Не спорь, вперед! Я направил коня вслед за Донованом и в лесу увидел распростертого на земле человека с огромным дробовиком в руке и с раскроенным черепом. Даже в самый напряженный момент, когда, казалось, мной целиком, овладели ярость и жажда мести, в душе нашлось местечко для тихой радости при мысли о том, что заряд тяжелой дроби, уготованной мне, пусть по ошибке получил мой враг от своего же сотоварища. Верно сказано в Писании: «Козни грешников падут на их же черепушки!»

Донован шпарил напрямую и оставил за собой такой бурелом, что и слепой не сбился бы с дороги. Мы все время слышали, как его лошадь продирается сквозь чащу, но скоро треск затих и послышался топот копыт по твердой земле — Донован выехал на тропу. Через минуту на нее выехали и мы. В небе светила луна, но видимость ограничивала легкая дымка. Я осторожно дал Капитану шпоры, и дробный топот зазвучал отчетливее. Без сомнения, лошадка под ним была резвая, но еще минута — и Капитан оставил бы ее голову за своим хвостом.

И вдруг, мы видим — впереди, на небольшой полянке, стоит домик, а из его окон льется слабый свет. Донован вылетел из-за деревьев, кубарем скатился с лошади — и бегом к дому. Подскочил к двери да как заорет:

— Впустите меня, идиоты! Игра проиграна! Элкинс у меня на хвосте!

Дверь распахнулась, он ввалился вовнутрь и, не устояв на ногах, рухнул на четвереньки. Не вставая, он заревел дурным голосом:

— Закройте дверь! Наложите засов! Эту дверь даже Элкинсу не взломать!

А кто-то добавил:

— Потушите свечи! Я вижу его! Вон там, у кромки леса!

Защелкали выстрелы, и вокруг нас засвистели пули. Я быстренько подал назад и спрятал Капитана в безопасное место. Потом подобрал солидное, еще не сгнившее бревно и, выставив его перед собой, стал подбираться к дому. Неприятель не понял маневра — прозвучал только один выстрел, и пуля угодила в дерево. В следующий момент я с разбега ударил в дверь — бревном, конечно, да так удачно, что половину двери разнес в щепки, а остатки, сорвав с петель, вогнал вовнутрь, придавив к полу сразу четверых. Из-под разбитых досок тут же в изобилии зазвучала брань, вопли и стоны.