Джентльмен что надо - [81]

– Все это твои выдумки, Уолтер, – резко возразила Лиз. – Твой отец не так глуп, чтобы давать подобные обещания ребенку. Ведь он мог бы отправиться в Гвиану уже на следующий год. Как бы он взял тебя с собой тогда?

– Вы мне сказали, – продолжал Уолтер, обращаясь к отцу и не обращая внимания на слова матери. – «Мой сын» – как видишь, мама, это было торжественное обращение, он начал со слов «мой сын», – «мой сын, я обещаю тебе, что возьму тебя с собой. Для меня самое большое удовольствие сознавать, что зов крови заставил близкого мне человека пойти по моим стопам». Так-то вот.

– Он никогда не мог сказать такое мальчишке, а если бы даже и сказал, ты не мог запомнить его слова, – решительно возразила Лиз.

– Говоря по правде, именно так я и сказал, Лиз.

Ралей мысленно вернулся в то ясное январское

утро, когда они с Уолтером ехали по буковой аллее в Шерборне. Теперь тот маленький толстячок превратился в двадцатилетнего юношу, почти мужчину, и предъявлял ему его собственное обещание, глядя на него с такой же твердостью, какая была присуща ему самому.

– Тут нужно подумать, – сказал Ралей в ответ на неумолимый взгляд сына. – С тех пор многое изменилось.

Лиз охватил страх. Она тоже помнила то Рождество и песню, которую она так и не дала закончить, потому что ее слова ранили ей душу.

– Выполните свое обещание, отец. Я там куда больше сумею сделать для вас, чем любой другой. Я забуду, что вы мой отец, разве что буду более послушен и предан вам больше всех. Пожалуйста, отец. Я мечтал об этом всю жизнь.

– Всего неделю назад ничего не было ясно, твой отец все еще уговаривал Вильерса выпросить для него разрешение у короля. Всю твою жизнь! Тебе что – всего неделя? Поверь мне, всякий, кто услышит тебя, так и решит.

– Оставь мальчика в покое, – сказал Ралей, заметив угрюмую, агрессивную мину на лице юноши. – Я дал обещание, не подумав о последствиях, с которыми столкнусь, когда оно снова всплывет на поверхность. Позднее мы все с тобой обговорим, Уолтер. Ну а пока должен сказать, что теперь я не хотел бы, чтобы ты шел со мной в этот поход. После обеда мы с тобой спустимся к докам и выберем себе корабль. Я назову его «Судьба», потому что это действительно моя судьба.

На обратном пути они встретили Джорджа Перси, человека, который одним из немногих навещал Ралея в Тауэре. Он присоединился к ним, и между ними завязался разговор об экспедиции.

– Итак, он отпустил вас с условием, что вы привезете ему золотой прииск. Очень хотел бы надеяться, что так оно и будет. Но скажу по секрету: испанцы знают все об экспедиции уже сейчас. Дон Диего, испанский посол, предложил дать вам спокойно выйти в открытое море. Вам понятно, что это означает? Он будет знать все о ваших планах. И вы дойдете только до того места, до которого они позволят вам, и ни на ярд дальше.

– Я знаю. От всего этого заигрывания с испанцами любого англичанина тошнит. Тем не менее я ухожу в поход на этих условиях и, что бы там ни было, должен выполнить их. У меня не такое положение, при котором я мог бы торговаться. И скажу вам по секрету: я когда-то уже задал перцу испанцам и надеюсь повторить это. Еще какие новости?

– В гостинице «Колокол» остановилась аборигенка из Виргинии. Говорят, в своей стране она принцесса. Я как раз иду туда. Пойдемте со мной?

– Пойду ли я? Прибавим-ка шагу!

Человек из Виргинии! Да она может рассказать ему, как дела в колонии у Смита.

– Уж не сама ли это Покахонтас, а? – спросил он, задыхаясь от темпа, который сам же предложил.

– Да, так ее зовут, – сказал Перси. – Как-то на днях она была на скачках в Ньюмаркете вместе с королем и королевой.

Ралей чуть ли не с чувством благоговения вошел в гостиницу «Колокол». Покахонтас, высокая, стройная, с кожей цвета листьев старого дуба, поднялась навстречу Перси, которого она уже знала. Он насмешливо представил Ралея «принцессе»: недалекий, ограниченный Перси отдавал прерогативу королевского достоинства особам с белой кожей, – и он был крайне удивлен, увидев, как Ралей опустился на колени и поцеловал черную руку с выражением глубочайшего уважения. Юный Уолтер в свою очередь поступил так же. Дочь Похатана, которую в Англии встретили с любопытством и доброжелательно, но без должного благоговения, засияла от удовольствия и смотрела с улыбкой на этого высокого, статного мужчину с прекрасными манерами и на его прелестного сына.

– Вы знайте капитан Джон Смит? – спросила она на ломаном английском языке.

– Да. Это мой человек. Я послал его в Виргинию.

– Вы посылать его? Вы гордиться им?

– Очень. Благодаря его энергии и мужеству колония существует наконец. Кстати, как у них дела?

– Хорошо, как они не искать золото, теперь табак, и картошка, и индейский маис, чтобы кушать. Не так было. Но не будет капитан Смит для меня.

– Не будет?

– Не будет, – покачав головой, повторила Покахонтас. – Вы не слышать история, как я покупать капитан?

Глаза ее вспыхнули диким огнем, на щеках появился румянец.

– Нет. Расскажите мне. В последнее время я мало слышал хороших историй.

– Мой папа схватить его на охота – большой лес. Мой папа не любить белый люди, он велит голова долой. Принести камень, топор. Я выглядывать и видеть человек. Какой белый шея, борода – солнце. Я бежать из дома и класть мой голова на его – они мою отсекать сначала. Я – дочь короля. Они не сметь. И он спасайт. Я говорить мой папа и на другой ден мука и мясо буйвол – белому человеку, а я показать им, как сажать маис.