Джэксон остается в России - [71]

Владелец фермы оказался разговорчивым сорокалетним крепышом. Он беспрерывно дымил трубкой и, не вынимая ее изо рта, на все лады расхваливал свой участок, водил по комнатам сборного двухэтажного доме, показывал сараи, самодельный водопровод, который работал от ручного насоса, стучал палкой по железной сетке, огораживавшей место для цыплят, кур, индеек, убеждая в ее прочности, рассказывал о сортах яблок и мял в руках землю, предсказывая высокие урожаи кукурузы, основного корма для птиц.

Фермер сразу почувствовал настоящих покупателей и цепко ухватился за них. Он на все лады расхваливал запущенное хозяйство и не сбавлял ни доллара с той цены, которая была в объявлении. После долгих торгов он, наконец, уступил сто тридцать долларов, но при условии, что деньги будут внесены все сразу. Такой поворот дела не устраивал Джэксона. Пришлось начинать все сначала.

К вечеру, когда обе стороны почти охрипли, фермер нехотя согласился продать ферму дешевле на тех условиях, которые он давал в объявлении: половину суммы сразу, а вторую половину в рассрочку. Денег даже на оплату первой половины у Сиднея не хватало, он надеялся на Норисона.

Полный надежд и довольный покупкой, Сидней возвратился в Нью-Йорк. Однако когда дело дошло до денежных расчетов, Норисон выдвинул условие: сначала продлить контракт, срок которого истекал в январе 1916 года.

– Ты знаешь, Сидди, как сердечно я к тебе отношусь, – сказал шеф, – но денежные дела должны иметь твердую компенсацию.

Скрепя сердце Джэксон вынужден был поставить свою подпись.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

1

Продлив контракт, Сидней Джэксон тем самым еще на пять лет связал свою судьбу c Норисоном. Сначала он тяжело переживал это. Из-за какой-то случайности он становится рабом хитрого и ловкого спор тивного дельца! Не случись несчастья с Иллаем, разве он закабалил бы себя!

Шли дни. Чем больше Сидней думал о своей жизни, о жизни других профессиональных спортсменов, тем явственнее видел, что другого выхода у него нет и не было. Без антрепренера боксер становится таким же беспомощным, как слепой без поводыря. Успех на ринге зависел в первую очередь не от таланта и умения боксера, а от пронырливости и изворотливости менажера.

– Что такое титул чемпиона? – спрашивал Норисон в минуту откровенности и тут же пояснял: – Красивая вывеска? Нет. Дорогое украшение? Нет. Это бизнес! Титул чемпиона, так же как, скажем, титул сенатора или губернатора, много стоит, но еще больше дает. Деньги делают деньги. Вот в чем заключена вся мудрость жизни!

Джэксон возражал, спорил. Он горячо доказывал, что чемпионом может стать далеко не каждый. Чтобы стать чемпионом, нужны определенные личные качества, спортивный талант.

– А губернатором может стать каждый? – спрашивал Норисон и насмешливо щурил глаза. – Титулы достаются не каждому, а лишь избранным. Согласен?

Джэксон утвердительно кивал.

– А кто их делает избранными? Мы! – Норисон тыкал себя пальцем в грудь. – Мы! Бизнесмены! Без нас давно жизнь бы превратилась в хаос. Мы определяем ценность, мы ставим задачи, мы управляем бессмысленным скопищем людей. Бизнес – главная пружина человечества!

Что мог ответить Джэксон! Он соглашался с Норисоном во многом. И только в одном вопросе не хотел уступать.

– Тех, кто превращает бокс в спектакль, рано или поздно разоблачают. Об этом сколько в газетах написано. Я не хочу быть в их числе! Я вышел на ринг с чистой совестью и хочу сойти честным бойцом.

– Глупыш! Зрителям наплевать на то, честно или нечестно проходит поединок. Им важно знать, кто победил и в каком раунде. Они ставят на него в тотализаторе. Бокс для них игра! Азартная игра! Ты же видишь это. Многие на твоем имени уже состояние заработали!

2

После таких бесед Джэксону становилось не по себе. Сомнения одолевали его. Он плохо спал ночами, думал. Не утешал и Максуэлл, к которому он часто заходил.

Старый тренер, выйдя из больницы, немного отдохнул в санатории. Санаторий оплатил Джэксон. А потом Максуэлл снова поселился в тесной комнатушке Риджен-клаба и стал воспитывать подростков. За эти два года он осунулся, постарел, стал раздражительным и пристрастился к вину. В его холостяцкой конуре было неуютно, тоскливо. Под столом и под кроватью валялись пустые бутылки.

– Я пью не с горя, нет! От обиды! – говорил тренер, обнимая Сиднея. – Мне обидно за людей, за весь человеческий род. До каких пор люди будут терпеливыми? Кучка наглецов, подобных уважаемому Норисону, села на шею человечества и повелевает им. Смешно! И обидно!..

Он пил залпом. И не закусывал.

– Сидди, я верю, что не всегда так будет, не всегда! Настанет время, когда спорт снова станет источником радости и здоровья! – Он стучал кулаком. – Без денег и без норисонов! Вот! Как в Древней Греции. Когда устраивали олимпийские игры, там даже войны прекращались!

Максуэлл доставал из-под подушки затрепанную книжку и читал вслух. Сидней знал эту повесть. «Город Солнца» – мечта о будущем. А жизнь, она совсем другая. Грубее, жесточе.

3

Норисон заключил договор на месячное турне по Англии.

В Старый Свет они ехали не одни. Туда отплывала целая делегация. В ее составе, кроме Сиднея Джэксона, находились профессиональный боксер тяжелого веса Стенли Уордер со своим антрепренером, хмурым мистером Вирдом, и сильнейший легковес Соединенных Штатов Эрнс Флайн, сын грозного Флайна, чикагского «короля консервов». Бокс для Эрнста был просто увлечением молодости, способом прославиться. Он был тщеславен и самонадеян, как многие богатые люди.