Джеки Чан. Я счастливый - [21]

— Хорошо, — сказал он, — ну тогда я беру тех, что в синем.

Выбрав, он спросил:

— Значит, договорились?

— Договорились, — ответил я. После этого мы отправились на совещание. Выйдя из конференц-зала, я узнал, что я проиграл, и господин Юн попросил меня немедленно выписать чек. Когда я передал ему чек, он немедленно засунул его в карман.

— Ну ты и дурак, этот матч показывали повторно, — ехидно сказал он.

Ох, как он меня разозлил! Я стал требовать обратно мои деньги, но он сказал так:

— Пусть это послужит тебе уроком, не будь столь легкомысленным, заключая пари.

Вот после этого я уже понял, что в первую очередь нужно проверять, чтобы в правом верхнем углу экрана был значок спутника, — таким образом можно определить, прямая это трансляция или повторная».

Шутки шутками, а вообще всю жизнь Джеки предпочитает доверять людям. «Если вы меня обманули, ничего страшного, у меня есть вещи и поважней, которыми надо заняться. И только из-за того, что один оказался таким пронырой, я вовсе не перестану верить другим. Столько проходимцев меня обманывали? Но никто из них не стал от этого богаче, но и я не стал из-за этого бедней. К тому же я уверен, что те люди, что наживаются на других, не способны быть счастливы». Вот в этом весь Джеки.

Вряд ли на свете найдется человек, который так же станет рисковать своей жизнью и бросать вызов самому себе, выполняя смертельно опасные трюки. И вряд ли кто-то еще способен всегда выбирать светлую сторону, даря окружающим столько позитивной энергии.

Глава вторая. Обыкновенный человек

Маленькая невеста

В детстве я жил при французском консульстве в Гонконге, которое находилось на вершине пика Виктории. Папа работал в консульстве шеф-поваром, а мама — горничной.

Семья консула была очень добра к нам. У них была прелестная маленькая дочка, примерно одного со мной возраста. Мы всегда играли вместе и очень нравились друг другу. Она даже называла меня своим «молодым человеком», да и я воспринимал ее как своего самого близкого друга. Из-за того, что она считала меня своим «парнем», я чувствовал себя ответственным за нее, хотя тогда я вряд ли в полной мере понимал, что это значит. В то время мы жили в фешенебельном квартале, и окружавшие меня дети были в основном из состоятельных иностранных семей. Для них я был всего лишь маленьким нищим китайцем, и им не нравилось со мной играть. Но жена консула поощряла дружбу дочери со мной, и это не могло меня не радовать.

В молодости мой папа занимался ушу и был в отличной форме. Когда я был маленьким, он старался при каждом удобном случае тренировать меня. К тому же я мог похвастаться крепким от природы телосложением, так что в драках с соседскими детьми у меня было явное преимущество, и зачастую я выходил победителем. Сам я никогда не обижал других, но когда кто-то специально искал ссоры, я давал сдачи.

Правда, за небольшим исключением: если кто-то из мальчишек решался обидеть мою «девушку», я тут же за нее заступался. Неважно, кем был тот, кто посмел сделать это, неважно, чья была вина, первым же делом я нападал на ее обидчика с кулаками, наваливался на него своим пухленьким тельцем и держал его под собой до тех пор, пока он не начинал, плача, молить пощады и извиняться перед моей подружкой.

Однажды — как раз в тот момент, когда я расправлялся с очередным обидчиком, — к несчастью, эту сцену застал мой папа: я навалился на одного из соседских детей, а у того уже посинели лицо и шея, он громко рыдал и вопил. Отец немедленно подошел к нам, одной рукой поднял меня, а другой поставил на ноги того ребенка. Наблюдая, как поверженный мною противник, плача, убежал домой, я злорадствовал и еще совершенно не подозревал, что вскоре отец сурово накажет меня за это.

^{Фешенебельный  квартал на вершине пика Виктории в Гонконге, где многие местные дети ощутили на себе мощь моего кулака.}

И он потащил меня домой, а я всю дорогу продолжал ликовать: «Папа, я победил! Я победил!»

Сначала я думал, что отец забрал меня, только чтобы помочь тому мальчику, и никак не предполагал, что дома он даст мне ремня, а затем еще и запрет в комнате для мусора. Там я не раз отбывал наказание за свои проступки. Я был очень удивлен таким поворотом событий.

— Но я ведь победил! — сказал я.

— Я научил тебя ушу не для того, чтобы ты обижал других, — сурово и холодно ответил отец.

— Но, пап, они первые начали, они обижали мою подружку, и я решил их проучить!

Отец сурово посмотрел на меня и, ничего не ответив, развернулся и запер дверь.

И вот я уселся рядом с мусорными мешками. Прибежала мама. Она вступилась за меня, но отец был непреклонен, и все закончилось их ссорой. Некоторое время спустя воцарилась тишина.

Меня запирали в этой комнате уже не первый раз, по правде говоря, я очень хорошо изучил это тесное помещение. Оказавшись там, я вовсе не испытывал страха, меня беспокоил лишь мой урчащий желудок. Как же хочется есть! Глядя на полоску света, пробиравшегося через щель над дверью, я решил, что лучше для начала поспать — так я буду меньше чувствовать голод. Какой же противный папа, я же защищал свою подругу, как настоящий герой, так почему же он меня не похвалил?