Джек в Австралии. Рассказы - [16]

Но наложенные бинты, по-видимому, успокаивали его и Джек вновь начинал гладить его руку. Мечущиеся глаза больного останавливались с удивительной ясностью на спокойном, сосредоточенном лице юноши. Джек сидел неподвижно. И снова Герберт утихал, делая нечеловеческие усилия, чтобы заснуть. Джек повторил про себя, напрягая всю свою волю: «Не мучься, старина, не мучься, спи, я тут, возле тебя».

Сидя в глубоком молчании и внушая, он чувствовал будто жизненный поток переливается из его пальцев в тело больного. Он обессилел, устал. А Герберт стал засыпать, по-настоящему засыпать.

Джек сидел в полузабытьи, силы покидали его. Пальцы Герберта были мягкие, словно детские.

Мальчик встрепенулся, почувствовав, что кто-то похлопывает его по плечу. Это была миссис Эллис, выражавшая свое одобрение, при виде крепко спящего Герберта. Потом она вышла из комнаты.

Глядя ей вслед, Джек заметил еще одну фигуру в дверях. То был рыжий Казу, выслеживавший его, как волк. И Джек выпустил из рук тяжелые сонные пальцы больного, но с места не сдвинулся.

Когда он оглянулся еще раз, Казу уже ушел…

* * *

Было поздно, со двора доносился шум дождя и жуткого ветра. Все свечи потухли. Его разбудил голос бабушки:

— Из уст младенцев…

Она читает, подумал Джек, хотя свеча не горела. И удивился, что старушка не спит.

— Я знала отца твоей матери, Джек Грант, — прозвучал тоненький, раздраженный голос. — Он отнял мне ногу. Молодчина, не дал мне умереть. Отнял без сожаления и без хлороформа. Ему-то что? Разумеется!.. — продолжала бабушка. — И ты такой же! Похож на него! Не знаю, что бы я делала всю ночь с этими болванами. Хорошо, что ты здесь.

Джек подумал: боже мой, неужели придется просидеть здесь всю ночь?

— Перед тобою вся ночь, садись сюда, к огню, и устраивайся получше.

Джек поднялся и послушно пошел за ширмы. Кресло все-таки удобнее.

— Да, ты точка в точку, как твой дед, такой же упрямый козел, который мало говорит, но много делает. И никогда у него не было сына. Железный человек. Двух дочерей имел и старшую лишил наследства. Твоя мать была младшей; старшая попала в беду и он выгнал ее, настоящий старый дурак и бессердечный к тому же! Таковы мужчины, если им волю дать. Ты такой же!

Джеку безумно хотелось спать и слова старухи точно кололи его.

— Я бы помогла ей, да сама-то была не старше ее, да и что можно было сделать? Если бы можно было, я бы вышла замуж за ее отца — он был вдовцом в то время — но он женился вторично на другой, а я на пароходе уехала в Мельбурн и вышла замуж за бедного, старого Эллиса.

К чему ей понадобилось все это рассказывать? Он умирал от усталости, но даже если бы он был свеж и бодр, все-таки не пожелал бы выслушивать ее излияния. Но старая ведьма продолжала:

— Мужчины — или дураки, или то, что женщина сделает из них. Лишь годы спустя я напала на след твоей тети Лизы. Она вышла замуж за кого-то из конной полиции, мальчишку он отослал. Мальчик был глуповат и мужу не нравился. Мальчик пропал где-то в лесах. Говорят, что в делах и хозяйстве он был очень ловок и хитер, но странный в обращении с людьми. Одним словом, это единокровный брат Мери; ты видел Мери в Перте. Ее мерзавец-отец был отцом того незаконнорожденного мальчика. Но теперь бедная девочка, равно как и ее единокровный брат — сироты. — Джек глядел умоляюще. Он не хотел больше слушать. Но бабушка внезапно рассмеялась своим заразительным смехом, столь похожим на смех Ленни.

— Ты такой же мешок условностей, как и твой дед, — ласково промолвила она. — Но у тебя сердце доброе. Верно от твоего англичанина-отца. Люди в Австралии черствы, черствы, как кожа буйвола. Ты будешь введен в искушение согрешить, но не унывай! Доверяй сам себе, Джек Грант! Заслужи себе собственное доброе мнение и не обращай внимания на других. Собственному мнению доверяй, и ты никогда не состаришься. Будешь гнуться и подлаживаться — тогда состаришься!

Он хорошо относился к бабушке; она была так одинока среди своих детей. Он тоже был одиноким волком среди семейных овечек. И, быть может, Казу был таким же одиноким волком.

— О чем это я говорила с тобой? — продолжала бабушка. — Да, о твоем незаконном двоюродном брате. О нем я тоже наводила справки. Он далеко уехал, за Асертон, и обзавелся землей. Теперь у него чудесный хутор; он холостой. С Людьми он жить не умеет, но отличный хозяин. Надеюсь, что Мери что-нибудь от него унаследует, у бедной девочки ведь ничего нет. Она хорошее, доброе дитя. Ее мать была моей племянницей. — Казалось, что она засыпает, но через несколько минут старуха встрепенулась.

— Ты бы женился на Мери. Решись-ка на это!

Но он тотчас же запротестовал:

— Никогда!

Она крепко заснула. Джек прокрался за ширму, чтобы избавиться от бабки; свечу он оставил зажженной.

* * *

Он с удовольствием уселся на твердый стул рядом с Гербертом, довольный тем, что удрал…

Неожиданно он вскинулся, проснувшись, не в состоянии повернуть шеей. Это Том заглянул и разбудил его. Значит, они вернулись. Стул скрипнул, когда Джек привстал, но Том только махнул ему рукой и исчез. Подло!

Близнецы вернулись.

Ближайшее, что он снова расслышал, был мягкий, торопливый голос: