Джек Ричер, или Я уйду завтра - [12]

Я прокрутил всю сцену в голове: я вышел из поезда и остался стоять в собирающейся толпе. Потом появились парамедики, из поезда начали по очереди выходить копы, они прошли через толпу, отыскали каждый по свидетелю, взяли их под локти и повели в отдельные комнаты. Меня первым схватил крупный сержант и потащил за собой. Так что сказать наверняка, сколько полицейских последовало за нами, четверо или трое, я не мог.

– Наверное, он сбежал, – предположил я.

– А что он собой представлял? – спросил Доэрти.

– Обычный мужчина. Держался настороже, но ничего особенного. Моего возраста, не бедный.

– Он входил в контакт с погибшей женщиной?

– Я не видел.

– Он ее застрелил?

– Она сама застрелилась.

– Значит, он не хотел светиться в качестве свидетеля, – пожав плечами, заявил Доэрти. – Ему было не нужно, чтобы появилось документальное подтверждение того, что он где-то болтался в два часа ночи. Возможно, он изменяет жене. Такое случается постоянно.

– Он сбежал, но вы считаете, что он не стоит вашего внимания, зато привязались ко мне.

– Вы только что сказали, что он не имеет к убийству никакого отношения.

– Я тоже не имею.

– Это вы так говорите.

– Получается, вы поверили мне насчет того типа, но не хотите верить, когда я говорю, что никаким боком не замешан в этом деле.

– Ну и зачем вам врать насчет того мужчины?

– Все это пустая трата времени, – сказал я.

На самом деле так оно и было. Причем они так старательно и так неуклюже тянули время, что я догадался – это все подстроено. И еще я понял, что на самом деле Ли и Доэрти по-своему оказывают мне услугу.

«Значит, тут все совсем не так просто», – подумал я.

– Кем она была? – спросил я.

– А с какой стати она должна кем-то быть? – поинтересовался Доэрти.

– Вы ее идентифицировали, и компьютеры засияли, точно рождественские елки. Кто-то позвонил вам и приказал подержать меня здесь до их приезда. Вы не хотите вносить запись об аресте в мое досье, поэтому и устроили идиотский спектакль.

– В общем, нас ваше досье абсолютно не волнует, нам просто неохота заниматься бумажками.

– Так кем она была?

– Очевидно, она работала на правительство. Сюда едут представители федерального агентства – мы не имеем права говорить какого, – чтобы вас допросить.

Они оставили меня в комнате для допросов и заперли за собой дверь. Отличное было местечко – грязное, видавшее виды, без окон, с давно устаревшими плакатами на стенах, призывавшими бороться с преступностью, и запахом пота, страха и переваренного кофе в воздухе. Здесь стояли стол и три стула – два для детективов и один для подозреваемого. Вполне возможно, что в прежние времена подозреваемых тут били, да так, что они падали со стульев. Кто знает, может, и сейчас ничего не изменилось. Трудно сказать, что происходит в комнате, где нет окон.

Я мысленно прикинул время ожидания. С тех пор как Тереза Ли о чем-то шепотом разговаривала в коридоре станции метро, прошел час. Отсюда я сделал вывод, что ко мне явится не ФБР. Их офис в Нью-Йорке, самый крупный в стране, находится на Федерал-Плаза, около здания муниципалитета. Им потребовалось бы десять минут, чтобы среагировать на сообщение, еще десять – собрать отряд, и десять, чтобы примчаться с сиренами и мигалками на окраину города. Значит, парни из ФБР давно уже были бы здесь. Оставалась еще целая куча трехбуквенных агентств, но я мог бы побиться об заклад, что сюда едут ребятишки, на значках у которых непременно имеются буквы «РУ». ЦРУ или РУМО[12]. Возможно, они представляют какие-то недавно появившиеся на свет и, следовательно, не слишком известные конторы. Наводить на людей панику посреди ночи – это очень в их духе.

Когда за первым часом прошел второй, я решил, что они едут из самого Вашингтона. Значит, речь идет о каком-то небольшом подразделении, которое специализируется на определенных вещах. У всех остальных имелись поблизости собственные представительства. Я перестал ломать голову, отодвинул назад стул, положил ноги на стол и заснул.

Я так до конца и не понял, кто они такие, – по крайней мере, тогда. Они отказались мне это сообщить. В пять утра в комнату вошли трое мужчин и разбудили меня. Они держались вежливо и деловито. На них были не дорогие, но и не дешевые костюмы, чистые и отутюженные, и начищенные до блеска ботинки. Я отметил про себя свежие короткие стрижки, красные лица и коренастые тела в отличной физической форме. Судя по их виду, они могли без особых проблем, но и без удовольствия пробежать половину марафонской дистанции. На первый взгляд мужчины производили впечатление военных, недавно уволившихся из армии, штабных офицеров, которых хедхантеры[13] заманили в какое-то здание из известняка внутри радиальных линий вашингтонского метро. Из тех, кто искренне верит в то, что они занимаются важными делами. Я попросил их предъявить удостоверения личности и значки, но они в ответ процитировали мне Патриотический акт[14] и заявили, что не обязаны представляться. Наверное, так и было, но я видел, что они испытали истинное наслаждение, когда говорили это.

В отместку я собрался заткнуться и не отвечать на их вопросы, но они заметили, что я обдумываю такую возможность, и процитировали еще один отрывок из Акта, давая мне понять, что на этой дороге меня ждет огромная куча неприятностей. Я мало чего боюсь, но твердо знаю, что связываться с нынешними представителями служб безопасности не стоит. Франц Кафка и Джордж Оруэлл дали бы мне точно такой же совет. Поэтому я пожал плечами и сказал, что готов ответить на их вопросы.