Джек Ричер, или Без второго имени - [80]

Оделл откинулся на спинку стула, переплел пальцы на затылке и начал речь, которую уже много раз произносил в этот день.

– Нам необходимо сократить расходы, – сказал он. – У нас дорогое производство. Маленькая прибыль. Рынок сокращается. Вы и сами все знаете.

Пенни смотрел в пространство и слушал тишину, которая врывалась в кабинет с первого этажа.

– Значит, вы закрываете фабрику?

Оделл снова покачал головой.

– Мы сокращаем штат. Фабрика продолжит функционировать. Нужно поддерживать ее в рабочем состоянии. Запланирован ремонт, некоторые позиции будут пересмотрены. И многое сильно изменится.

– Значит, фабрику не закрывают? – спросил Пенни. – Как же вы можете меня уволить?

Оделл заерзал на стуле. Расплел пальцы и сложил руки на груди, словно защищаясь. Наступила самая трудная часть встречи.

– Тут дело в профессиональных навыках, – сказал он. – Мы должны создать команду с правильным набором умений. Мы потратили много времени, чтобы принять решение. Боюсь, вы не прошли конкурс.

– И что не так с моими навыками? – спросил Пенни. – У меня есть навыки. Я проработал здесь семнадцать лет. Что не так с моими проклятыми навыками?

– С ними всё в порядке, – сказал Оделл. – Но у других они лучше. Мы должны видеть общую картину. Мы отбираем минимально необходимый состав работников, поэтому речь идет о максимальных навыках, а также нам требуются люди, которые способны быстро учиться новому. Кроме того, мы учитываем количество пропусков… ну вы знаете, как все устроено.

– Количество пропусков? – спросил Пенни. – И что у меня с ними не так? Я отработал семнадцать лет. И вы утверждаете, что я ненадежный работник?

Оделл коснулся коричневой папки, лежавшей перед ним на столе.

– У вас много пропусков по болезни, – сказал он. – Вы отсутствовали более восьми процентов рабочего времени.

Пенни недоверчиво посмотрел на него.

– Болезни? Я не болел. У меня был посттравматический синдром. После Вьетнама.

Оделл покачал головой. Он был слишком молод.

– В любом случае, – сказал менеджер, – пропусков слишком много.

Ошеломленный Пенни продолжал сидеть на стуле. Он чувствовал себя так, словно его сбил поезд.

– И кто остается? – спросил он.

– Мы искали оптимальное сочетание, – повторил Оделл. – И, как правило, отдавали предпочтение более молодым рабочим. Менеджмент потратил много сил на принятие решений. И мы уверены, что поступили правильно. Мы отказываемся не только от ваших услуг. Мы теряем восемьдесят процентов наших работников.

Пенни посмотрел на Оделла.

– А ты остаешься?

Тот кивнул и попытался скрыть улыбку, но у него не получилось.

– Кто-то должен управлять бизнесом, – сказал он. – Нам нужны менеджеры.

В большом угловом офисе наступила тишина. Снаружи горячий ветер резвился в пустыне, поднимая клубы пыли над металлическим зданием. Оделл открыл коричневую папку, вытащил из нее голубой конверт и протянул его Пенни через письменный стол.

– Вам заплачено до середины июля, – сказал он. – Деньги переведены в банк сегодня утром. Удачи вам, мистер Пенни.

Пятиминутная встреча закончилась. Появилась секретарша Оделла и открыла дверь в коридор. Пенни вышел. Секретарша пригласила следующего человека. Пенни миновал ряд молчаливых людей, направился к парковке и сел в свой автомобиль, красный «Файербёрд», купленный полтора года назад. Пенни еще не успел за него расплатиться. Он включил двигатель, проехал милю, отделявшую его от дома, остановил машину возле своей подъездной дорожки и остался сидеть, не выключая двигатель. Пенни так и не пришел в себя после разговора с Оделлом. Затем он услышал слабый звонок телефона, донесшийся из дома, и успел поднять трубку до того, как звонки прекратились. Это был его приятель с фабрики.

– Они и тебя вышибли? – спросил он.

Пенни что-то пробормотал в ответ, чтобы не произносить этих слов, но его тон сказал другу все, что требовалось.

– Возникла проблема, – продолжал друг. – Компания поставила в известность банк. Мне только что позвонили оттуда и спросили, как я собираюсь делать очередные платежи. У банка есть твои закладные?

Пенни, похолодев, сжал телефонную трубку.

– Закладная? – сказал он. – Тут ты прав. У них есть закладная. Практически на все мое имущество. Дом, машина, мебель. У них на все имеются закладные. И что они сказали?

– Проклятье, а ты как думаешь? – спросил его друг. – Они же банк, верно? Как только я прекращаю выплачивать по закладной, меня сразу выбрасывают на улицу. Судебный пристав уже едет за моей машиной.

Пенни молчал. Он думал. Думал о своей машине. Дом его не волновал. Или мебель. Все это выбирала жена. Она обременила его огромными платежами, как раз перед тем, как бросить. Она назвала это шансом начать все сначала. Ничего не получилось. Она ушла. А он продолжал платить за проклятый дом и мебель. Но машина принадлежала ему. Красный «Файербёрд». Автомобиль был единственной вещью, которую он по-настоящему хотел иметь, и мысль о том, что он его потеряет, ему совсем не нравилась. Однако у него не оставалось ни малейших сомнений, что он не сможет выплачивать за нее кредит.

– Джеймс? – раздался голос его приятеля из трубки. – Ты еще здесь?