Джек Ричер, или Без второго имени - [49]

– В таком случае ты этого не увидишь. Сначала я выколю тебе глаза.

– Спички в ящике письменного стола, – сказал он.

Ричер снова его развернул и провел короткий удар правой в живот, что заставило Крозелли согнуться и на время потерять интерес к происходящему. Затем подвел согнувшегося и блюющего мафиозо к письменному столу, свободной рукой вытащил ящики и принялся на ощупь искать в них спички. Чего только там не лежало. Степлеры, ручки, катушки с клейкой лентой, карандаши и скрепки… И слегка влажный коробок спичек.

Зажечь спичку одной рукой было невозможно, поэтому Ричер развернул Крозелли к стене с окном, отпустил его запястья и сильно толкнул его на стену, что позволило ему высвободить несколько секунд, чиркнуть спичкой и снова зажечь свечу. К этому моменту Крозелли успел приготовиться к атаке, поэтому Ричер шагнул к нему и врезал в солнечное сплетение – как раз в тот момент, когда комнату снова залило уютное сияние свечи.

Солнечное сплетение дало Джеку целую минуту, которая позволила ему взять «Кольт», вытащить обойму и извлечь патрон из ствола, поднять кресло, установить его на ножки, достать из ящика письменного стола клейкую ленту, швырнуть Крозелли в кресло и начать приматывать его запястья к подлокотникам.

Клейкая лента не отличается такой же прочностью, как изоляционная, но Ричер компенсировал недостаток количеством оборотов – сначала несколько витков вокруг правой руки, потом вокруг левой, пока не возникло ощущение, что у Крозелли сломаны оба запястья и на них наложен гипс. Затем он проделал то же самое со щиколотками. После того как Ричер истратил шесть катушек с клейкой лентой, Крозелли уже не мог пошевелиться.

В этот момент в дверь вошла Хемингуэй.

Она сначала посмотрела на свечу, потом перевела взгляд на Крозелли.

– На записи он признается, что ему принадлежит все, что находится в доме, – сказал Ричер.

– Я слышала выстрел, – сказала Хемингуэй.

– Он промахнулся. Пуля ушла на двадцать градусов влево.

– Я беспокоилась.

– Беспокоиться нужно крестному отцу. Это настоящий мафиозо.

– Что еще есть в записи?

– Вытаскивайте магнитофон из моих брюк и послушайте сами.

Что она и сделала. Ричер снова почувствовал прикосновения горячих быстрых пальцев, странное вертикальное объятие, руку под рубашкой – и микрофон перешел из одной руки в другую. Потом она нажала на одну кнопку, немного подождала и нажала на другую. Тонкий слабый голос Крозелли с магнитофонной записи наполнил комнату. Гангстер брал на себя ответственность за все, что здесь находилось, признавался в связях с Медельином и во взятке, даже намекал на ее размер.

– У тебя есть его ключи? – спросила она.

– У меня в руке, – сказал Ричер.

– Открой сейфы.

Он так и сделал, начав с ближайшего к арсеналу, и двигался в сторону окна, пока все сейфы не оказались открытыми. В каждом лежали аккуратные пакеты, обернутые в прозрачный пластик, коричневые и зеленые, – но больше всего было белых и желтых.

– Ты можешь засунуть ключи обратно ему в карман?

Ричер выполнил ее просьбу.

– Что дальше? – спросил он.

– Телефон работает?

Джек снял трубку и услышал гудок.

– Да.

Хемингуэй продиктовала ему номер.

– Это наша внутренняя горячая линия.

Ричер набрал нужный номер, назвал точный адрес, после чего сразу повесил трубку, не сообщив своего имени.

– Они приедут не раньше чем через пять минут, но не позднее чем через десять, – сказала Хемингуэй и положила пластиковый магнитофон у ног Крозелли. – Пора уходить. До моей машины довольно далеко.

– Этого будет достаточно? – спросил Ричер.

– Более чем. Чего стоит одно только упоминание Медельина… И улики в доме. Это неопровержимо, Ричер. Ему сразу предъявят обвинение. И уже не имеет значения, кому он дал взятку. Никто даже не попытается возразить. Это как волна прибоя.

– И последнее, – сказал Ричер, поворачиваясь к Крозелли. – Бить женщин недопустимо. Нужно быть мужчиной, а не ничтожеством.

Мафиозо молчал.

Ричер поднял руку.

– Как тебе это понравится?

– Ты же не станешь бить человека, привязанного к стулу.

– Сейчас увидишь, – сказал Джек.

И он сильно ударил Крозелли по лицу. Раздался хлопок пощечины, влажной или нет, и кресло стало заваливаться набок. Несколько мгновений оно балансировало на двух ножках, а потом рухнуло, и голова Крозелли заметалась из стороны в сторону, точно шарик для пинбола.

После этого они быстро унесли ноги, и вскоре предсказание Хемингуэй сбылось – примерно через шесть минут появилось несколько быстро приближавшихся автомобилей, за которыми следовала пара грузовиков. Почему нет – ведь угроза была вполне реальной?

* * *

Машина Хемингуэй стояла в четырех кварталах, на Салливан. Ричер уже видел синюю «Гранаду» с виниловой крышей и мощным радиатором.

– Вы уверены, что это снимет вас с крючка? – спросил он.

– Можешь не сомневаться, мальчик. Когда ты оказываешься правым, это замечательно.

– В таком случае вы можете вывезти меня из города.

– Мне нужно остаться.

– Дайте им возможность пострадать. И понять, что это их собственная идея. Я уже видел подобное дерьмо раньше. Все организации одинаковы. Вам лучше денек не высовываться. На время оставаться в тени.

– Уэст-Пойнт?